Конклав

Только Понтифику лично

Ваше Святейшество!

Насколько мы можем установить, общая площадь собственности АЦИСП составляет 347 532 кв. м, потенциальная ее стоимость превышает 2 700 000 000 евро, однако установленная балансовая стоимость собственности составляет 389 600 000 евро. Дефицит налоговых поступлений указывает на то, что названная недвижимость оплачивается лишь в размере 56 %. Таким образом, как и предполагал Ваше Святейшество, немалая часть доходов неправильно декларируется.

Имею честь быть преданным и покорным чадом Вашего Святейшества

Д. Лабриола (специальный уполномоченный)

Ломели перешел к другим страницам и опять увидел свое имя: к собственному удивлению, на этот раз, когда он пригляделся, то понял, что это выписка с его счета в Ватиканском банке IOR. Список ежемесячных доходов более чем за десятилетие. Последняя выписка от 30 сентября свидетельствовала, что на его счете имеется 38 734,76 евро. Он и сам не знал этой суммы. Все деньги, какие у него были.

Он пробежал глазами сотни перечисленных имен. От одного только чтения их ему хотелось вымыть руки, но он не мог остановиться. На счете у Беллини было 42 112 евро, у Адейеми – 121 865, у Трамбле – 519 732 (сумма, которая вызвала к жизни еще один ряд восклицательных знаков, поставленных рукой папы). Некоторые кардиналы имели мизерные балансы – Тедеско всего 2821, а Бенитез вроде бы вообще не имел счета. Но остальные были богатыми людьми. Архиепископ-эмерит Палермо Калогеро Скоццадзи, который во времена Марцинкуса[77] работал в IOR и расследовал отмывание денег, стоил 2 643 923 евро. Ряд кардиналов из Африки и Азии за последние двенадцать месяцев сделали крупные вклады. На одной из страниц папа написал трясущейся рукой цитату из Евангелия от святого Марка: «Не написано ли: дом Мой домом молитвы наречется для всех народов? а вы сделали его вертепом разбойников»[78].

Закончив читать, Ломели плотно свернул бумаги, вернул их в ящик, поставил на место крышку. Он чувствовал отвращение, словно гниль на языке. Его святейшество тайно воспользовался своей властью, чтобы получить из банка сведения о счетах коллег! Неужели он находил их всех коррумпированными? Кое-что из прочитанного не удивило декана: сведения о скандале с апартаментами курии, например, утекли в прессу несколько лет назад. И подозрения о личных богатствах его братьев кардиналов существовали давно – Лучиани, который был человеком не от мира сего и просидел на папском престоле всего несколько месяцев, как говорят, был выбран в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году только потому, что оказался единственным безупречным итальянским кардиналом. Нет, больше всего Ломели потрясло при чтении то душевное состояние, в котором пребывал его святейшество.

Он опустил ящик на место, поставил навершие на столбик. В голову пришли пугающие слова учеников Иисуса: «Ученики Его, приступив к Нему, говорят: место здесь пустынное, а времени уже много»[79].

Несколько секунд Ломели цеплялся за деревянный столбик. Он ведь просил Господа наставить его, и Господь привел его сюда, а он боялся того, что может обнаружить еще.

Тем не менее, взяв себя в руки, он подошел к противоположному столбику в изголовье кровати, проверил резное навершие. Здесь тоже обнаружился тайный рычажок. Навершие осталось в его руке, и он вытащил второй ящик. Потом направился к изножью кровати и вытащил третий и четвертый ящики.

14. Симония

Когда Ломели покидал папские покои, было, наверное, около трех часов ночи. Он открыл дверь настолько, чтобы увидеть коридор за алым сиянием свечей. Проверил площадку. Прислушался. Больше сотни человек, в возрасте за семьдесят, либо спали, либо безмолвно молились. В здании стояла абсолютная тишина.

Он закрыл за собой дверь. Пытаться восстановить печати не имело смысла. Воск был разломан, ленты бесполезно болтались. Кардиналы, пробудившись, обнаружат это – тут уже ничего не поделаешь. Он прошел по площадке к лестнице и стал подниматься. Вспомнил: Беллини сказал, что его комната находится ровно над покоями его святейшества и дух старика словно проникает наверх через половицы, – Ломели в этом не сомневался.

Он нашел номер триста один и тихонько постучал. Предполагал, что достучаться будет нелегко, придется разбудить полкоридора, но, к своему удивлению, почти сразу же услышал движение, дверь открылась, и перед ним предстал Беллини, тоже в сутане. Он посмотрел на Ломели сочувственным взглядом человека, знающего, что такое бессонница.