Коньяк Наполеон

рассматривание деталей, на разглядывание его глаз или прислушивание к тому, что он шепчет в последнюю минуту, нет.

- Я, Порфирий Петрович, часто думаю, что из-за того, что iia поколение войны не видело, мы недоделанными как-бы остались. Haнастоящие мы мужчины. Вечные подростки. У меня комплекс неполноценности по этому поводу. Я даже не знаю, сумел бы я человека убить.

- Конечно, сумел бы. Что тут хитрого. Миллионы сумели, а чего бы это ты вдруг не сумел. Подумай сам: много десятков миллионов в последней войне участвовали. Сумели, значит, все.

Порфирий глядел на меня весело. Очевидно, он верил в то, что я смогу преспокойненько заниматься солдатским трудом, убивать, как все добрые солдатики, без Достоевских штучек, без терзаний по поводу пристреленного в голову врага. Я хотел было расспросить Порфирия о Сталлаге, но, вспомнив, что об этом периоде своей жизни ii вспоминает менее охотно, решил, что сделаю это в другой раз, когда он поведет меня в "Billy's Bar", и мы там напьемся. "Billy's Bar" находится на Бродвее, у сорок шестой, и его хозяин очень черный, черный Билли - приятель Порфирия. Порфирий напивается у Билли, не заботясь i последствиях. В самом крайнем случае, как было однажды. Билли позвонит жене Порфирия, и она явится на большом автомобиле подобрать алкоголика. Жену зовут Мария, и я ни разу не слышал, чтоб Порфирий называл ее Машей. Мария женщина крупная, красивая и молчаливая. Порфирий все обещает пригласить меня к себе, как он выражается, "в барак", куда-то за Нью-Йорк, но пока не выполнил своего обещания. По-моему, солдат боится жены.

- Можно вас на минутку, Эдуард Вениаминович?

Сречинский подошел, прижимая черный потрепанный портфель к груди, как школьник. На Порфирия он старался не глядеть. Русский патриот и антикоммунист, Сречинский, храбро воевавший против фашизма, презирал предателя народа солдата Порфирия, плененного фашистами и ставшего у них лагерным охранником. В войну, скрестись их дорожки, полковник Сречинский приказал бы расстрелять Порфирия у первой же стенки. Судьба же подождала десяток лет, дабы охладить их страсти, и только тогда поместила их в "Русское Дело", обязав ежедневно глядеть друг на друга и даже обмениваться фразами.

Мы отошли к дверям.

- Извините, что я отвлекаю вас от народных торжеств, Эдуард Вениаминович, но я хотел бы вам сказать кое-что важное. Не хотите ли подняться в архив, там потише. Здесь невозможно разговаривать.

Я хотел. Я еще уважал старших. Я последовал за ним. Он открыл своим ключом изрядно покореженную временем, очевидно, родившуюся красной, но теперь пятнисто-экземную дверь архива. Нас встретил запах прелой сырой бумаги. Стиснутый между двумя эта-пами полуэтаж без окон был тесен для архива существующей более шестидесяти лет газеты. С пола помещение ненормально разогрева-лось линотипами типографии, в то время как стены оставались холод-ными. От разницы температур в архиве было всегда сыро. Скорейшая смерть бумагам. Моисей часто говорит о необходимости найти для архива газеты другое помещение, но так и не удосужился это сделать.

- Вы уже бывали здесь, Эдуард Вениаминович?

- Нет, Юрии Сергеевич.

На самом деле был, и несколько раз. Зачем я соврал? Мне показа-лось, что ему будет приятно быть моим проводником в этом склепе.

Уйдя далеко в щель, Сречинский покопался там и вернулся с тяже-лой папкой цвета яйца кукушки. Положил ее на единственный стол архива.

- Вот, глядите. Первые номера нашей газеты.

Я открыл папку. Обнажились желтые, рваные и подклеенные, рас-сыпающиеся ломкие страницы. Первое, что бросилось в глаза, - боль-шая карикатура на Столыпина - министр собственноручно набрасы-вал веревку на шею тощего человечка. Объявлялось о создании диковинной, доселе не слыханной мной организации: R.U.P. - Рево-люционной Украинской Партии. В нескольких номерах подряд давно, по-видимому, сгнивший полемист С. Антонов набрасывался на газету "Голос Труда".

- Что это была за газета, Юрий Сергеевич, "Голос Труда"?

- Орган партии анархистов. Основана была здесь в Нью-Йорке за год .до нашей газеты - в 1911 году. Официально она именовалась "Орган Союза Русских рабочих Соединенных Штатов и Канады". "Рус-ское Дело" враждовало с "Голосом"... Вы догадываетесь, зачем я привел вас сюда, Эдуард Вениаминович?

- Нет, Юрий Сергеевич...