Конфликт интересов

Такое слово, что мне приходится прикусить губу, чтобы не засмеяться. Это был бы смех облегчения, наверное. Но даже он недопустим. Я понимаю, насколько Ида сейчас уязвима, когда я вижу ее, а она меня – нет. Поэтому любой фактор, который способен хотя бы немного пошатнуть это хрупкое доверие – и все закончится в эту же секунду.

— Если бы ты только знала, насколько я к нему готов, милая.

— Ты… ты трогаешь себя?

— Да. Я смотрю на тебя и скольжу рукой по члену. – Из Иды вырывается более громкий, протяжный стон, и я наконец понимаю, что заводит ее еще сильнее, чем игрушка. Ее собственная фантазия, которую направляет мой голос. – Я сжимаю его так крепко, что у меня, кажется звездочки сейчас полетят перед глазами.

— Зачем так сильно?

— Потому что я готов кончить только от твоих стонов, не говоря уже о том, на что любуюсь.

Ида приподнимает бедра выше, демонстрируя то, как трясется ее рука и ноги. Она вот-вот достигнет пика.

— Давай, Кошечка, медленно введи его в себя.

Ида скользит игрушкой по мокрым складочкам. Я вижу блеск ее влаги даже на экране телефона, и это кружит голову. Клянусь, я могу почувствовать теплый, сладкий запах ее возбуждения. Моя рука энергичнее скользит по члену, доставляя мне довольно жесткое удовольствие, граничащее с болью. Когда игрушка медленно поружается в Иду, мы оба стонем и тяжело дышим. То, как Ида извивается на светлой простыни, и по ее дрожащим коленям я понимаю, что она уже совсем близко. Ей нужна будет всего пара толчков, чтобы прийти к финишу. И я ускоряюсь вместе с ней, потому что хочу достичь оргазма если не одновременно, то хотя бы с погрешностью в пару секунд. Я дико сожалею, что сейчас головки касается прохладный воздух вместо того, чтобы она была утоплена в жарких глубинах Иды. Но хотя бы так, иначе завтра на встрече с клиентом я кого-нибудь убью.

— Темный… я…

— Да, моя девочка, — сиплю, вторя дрожащему тону Кошечки. – Прыгай, я поймаю.

И так хочется, чтобы она во время оргазма выкрикнула мое имя, но нельзя. Это запрет, который я сам установил. Сейчас, плавая в предоргазменном состоянии, я ненавижу себя за это. Но точно знаю, что пожалею позже, если назову ей свое имя. Потом, когда морок удовольствия спадет, кровь вернется к голове, и я начну рационально мыслить, я однозначно пожалею.

Тело Иды выгибается, камера трясется, и я слышу стоны и хрипы, тяжелое дыхание. Рука, удерживающая игрушку замедляется, пока моя на бешеной скорости несет меня к оргазму. Я сжимаю телефон, перехватывая его удобнее, и камера внезапно включается, но я не успеваю среагировать, потому что меня накрывает оргазм. В глазах окончательно темнеет, контуры размываются и я уплываю.

Глава 27

— Темный? – слышу вкрадчивое, и открываю наконец глаза. Охренеть можно, как меня накрыло.

Телефон валяется справа на покрывале экраном вверх. К счастью, включена не фронтальная камера, а на экране встревоженное лицо Иды.

— Эй, ты тут? С тобой там все хорошо? – обеспокоенно спрашивает она. — Не молчи, пожалуйста.

— Сейчас, милая, дай минутку.

— Ты живой, — шумно выдыхает она. – Я подумала, что что—то случилось.

— Случилось, Ида.

— Что? Тебе плохо? – и снова тревога в голосе.

— Мне хорошо, милая. Кажется, я только что испытал один из самых ярких оргазмов.

Она облегченно смеется. Я выключаю камеру и прикладываю телефон к уху.

— Фу-у-ух, это было мощно. Мне кажется, я даже на несколько секунд сознание потерял.

Ида снова смеется.

— Ты напугал меня.

— Прости, я не специально. И прости за то, что сосредоточился на своем удовольствии.

— Тебе не за что извиняться. Для меня это было так же ярко.

— Только ты не выронила телефон.

— Не выронила. – я слышу в ее голосе улыбку, и на моем лице расцветает такая же.

— Что скажешь насчет игрушки?

— М-м-м… мне понравилось. Не понимаю, почему раньше отбрасывала идею сестры о покупке такой же.

Я хмурюсь. Мне не нравится идея, что силиконовый член может так легко заменить мой собственный.

— Давай ты будешь ею пользоваться только вместе со мной.

— А потом я могу оставить ее себе?

Провокационный вопрос, и мы оба это понимаем. Ида, как хороший юрист, не задает вопрос в лоб, а обходит щекотливую тему. Но все же знает, что получит ответ, хоть и не тот, на который надеется.

— Потом… конечно, ты можешь ее себе оставить. Мне она точно ни к чему.

Между нами повисает тишина. Казалось бы, ранее уже все оговорено, но все равно момент выяснения тех же самых условий угнетает, не давая двинуться дальше.

— Что там в твоем сериале?

— Ой, прости, у меня вторая линия. Созвонимся позже? – быстро тараторит Ида, а потом отключается.

Я опускаю руку на кровать и пялюсь в потолок. Надо было не выключать камеру, посмотреть на ее эмоции. Хотя на что там смотреть? Все и так понятно. Ида начала что—то чувствовать ко мне, но я не могу ответить ей тем же. Все становится слишком сложным. Наверное, стоило бы на этом остановиться и пойти каждый своей дорогой. Но как только я подумаю о том, что у нас осталось еще пять оговоренных встреч, и я могу ими не воспользоваться, меня почему—то накрывает отчаянием.

Я снова хватаю телефон и пишу Иде сообщение.