Конфетти для близнецов

— Меня не интересуют твои новые чулки, анекдоты и подружки! Меня интересует, что необычного, нового в последнее время происходило с тобой! Рядом с тобой! Вокруг тебя! Поняла?!

На всякий случай я кивнула, хотя ничего не поняла, лихорадочно соображая, как вернуть трубку, и, чтобы немного отвлечь его, спросила:

— Это все-таки вы убили мушкетера? Ну, я уже это спрашивала, но мне кажется…

— Кого?! — опешил Мягкий, а вернувшийся в комнату Конь озадаченно переспросил:

— Мушкетера? Наверное, гвардейцы кардинала…

— Какой, на хрен, мушкетер? Что ты городишь опять? — взревел Мягкий, но я поспешно добавила:

— Который снеговик…

Мягкий вскочил — думаю, чтобы не прибить меня раньше времени! — и подошел к Коневу, выразительно закатывая глаза. Потом резко обернулся и вперил в меня палец:

— Может, свечение какое видела? А?

— На елке?.. — шепотом предположила я, втягивая голову в плечи. Вспотевшие брюнеточные лохмы лезли в глаза, в рот, я сдувала их с лица, но помогало, если честно, не очень.

— Ген, ты ложишься? — мама Ирки, а вскоре и Юли, лежала в постели и наблюдала за мужем, стоящим у стеллажа.

— Сейчас. Хочу что-нибудь почитать на ночь.

— Возьми «Фаворит» Пикуля, ты же его так и не прочитал, — посоветовала она. В спальне была устроена огромная библиотека, включающая множество книг на любой вкус и различных подшивок. Предлагаемый «Фаворит» был напечатан в когда-то модном издании «Роман-газета» столетней давности.

— Я выбрал, — наконец объявил он, укладываясь в постель с огромным томом Большой Советской Энциклопедии.

— Ну-ну, — усмехнулась жена, сама читавшая дамский роман.

Чтиво, несмотря на примитивный сюжет, увлекло ее. Героиня страдала от ненужной в двадцать пять лет девственности, герой продолжал запихивать себя в облегающие коричневые брюки и тоже немного страдал от девственности главной героини, в которую был, естественно, влюблен. Но написано было неожиданно живо и с юмором.

…Вздрогнув от шума рядом, она обернулась. Муж, спросонок не понимающий, что произошло, потирал переносицу. Наталья захохотала. Большая Советская Энциклопедия оказалась не самым тонизирующим чтением. Неожиданно заснувший супруг продолжал держать тяжелую книгу в руках, и она просто упала ему на лицо.

— Да, ты была права, нужно было брать «Роман-газету», она гораздо мягче и приятней. Или Юлькин планшетник, хоть я это не люблю… — признал он. — Что это?.. — и развернул выпавший наружу листок.

— Дай. О Господи! Юля! Быстрей!

Одновременно вскочив с кровати, родители Юли — и, конечно, Иры, но их сейчас волновала исключительно младшая дочь! — стали кому-то названивать, громко кричать и куда-то собираться.

На тетрадном листе в клетку, выпавшем из книги, было написано: «Прощайте, не ищите, Юля».

…По тому, как Конь с Мягким дунули в смежное помещение, и по доносящемуся оттуда бормотанию я поняла, что приехал кто-то еще. Я осторожно приподнялась вместе со своим стулом и, стараясь не шуметь, подобралась к проему. Стоять, согнувшись, было неудобно, да и стул оказался довольно тяжелой ношей, но отвязаться от него я пока не могла.

— Улитка, блин! — тихо пробормотала я. — Домашняя!

Наша мамуля, большая любительница познавательных телепередач, однажды наткнулась на сюжет, где рассказывали про гигантских улиток — их раковина может достигать до тридцати сантиметров в диаметре, так что многие даже заводят их в качестве домашних животных! Ведь, как сообщал диктор ласково-умильным голосом, у этих улиток нет ушей, и они ничего не слышат, очень плохо видят, но хозяина чувствуют усиками…

Я надеялась, что мои светлые усики никто не заметит, поэтому чувствовать ими… никого не придется, на зрение не жаловалась, но сквозь дверь все равно ничего не могла видеть, а вот уши, в отличие от несчастных улиток, у меня были до сих пор, несмотря на агрессию моих похитителей!

Поэтому я еще больше наклонилась к двери и заглянула в щелочку между петлями.

— …вы сдурели? Ну и что, что ничего не узнали? А если она вас потом… узнает? — зло и тихо говорил какой-то мужчина, мутно вращая водянистыми глазами. — Придется… избавиться, — он строго посмотрел на моих похитителей, а я вздрогнула и, дернувшись, грохнула стулом по стене — избавиться? Он сказал избавиться?!

«До чего противная морда у этого дядьки!» — тут же решила я, до этого посчитавшая недавно прибывшего мужчину очень похожим на английского аристократа — ведь для аристократа у него все было — необходимой длины лицо, нос и пальто.

Но теперь мне казались угрожающими его глубокие носогубные складки и опущенные уголки губ, словно написанные мастерами старой школы. Избавиться! А я-то надеялась, что он им прикажет меня отпустить!

Со стулом за спиной я заметалась по комнате, потом снова схватила зубами трубку и металась уже с ней. Да, был такой случай — когда-то, нечаянно расследуя одно дело, я прямо-таки мечтала о трубке и скрипке, как у Холмса, но сегодня этого явно было не достаточно! Мне бы лучше его револьвер или пару друзей из полиции!

Как я буду стрелять с привязанными сзади к стулу руками, я не подумала.