Конфессия, империя, нация. Религия и проблема разнообразия в истории постсоветского пространства

Это отразилось и в структуре поселения. Общественная жизнь хуштадинского колхоза всегда группировалась вокруг местных мусульманских памятников. До начала 1970-х годов центральная площадь (годекан ) Хуштада находилась у джума-мечети. Рядом с мечетью в доме у круглой боевой башни XVI–XVII веков, возле дореволюционной сельской тюрьмы, до 1973 года находились сельсовет и правление колхоза. Быстрый рост селения заставил перенести хуштадинский годекан с сельсоветом и конторой колхоза на окраину. Тут же открыли сельмаг. Новый колхозный центр тоже оказался возле мусульманской святыни — зиярата трех шейхов на кладбище Нижнее Кармала (багв. Гьикьи Хъармала ).

С началом исламского бума вокруг Хуштада появилось множество частных молельных домов (багв. къурма / къула, от араб. кул‘а — «место для омовения [перед молитвой]»). Обычно это — прямоугольный каменный домик с плоской крышей, помещением для омовения и молитвы внутри и поилкой для скота снаружи. Около 30–40 таких молельных домов построено на скотоводческих хуторах в горах. В селении действует еще 4–5 курма. К ним относится и открытая в 1991 году квартальная мечеть, где прежде был колхозный склад. Раньше молельных домов, вероятно, было на порядок больше[858]. Желая подчеркнуть религиозность своих земляков, хуштадинский краевед А. А. Закарьяев рассказал мне притчу об ахвахце, впервые попавшем в с. Хуштада в 1980-е годы. По его словам, увидев многочисленные молельные дома у родников, этот ахвахец воскликнул: «Ну и ну, у нас, где вода — там одно лишь дерьмо, а у вас это — место молитвы».

Не считая молельных домов, джума-мечеть и зиярат зримо воплощают для хуштадинцев местные «исламские традиции». С этими зданиями связан обширный пласт устных преданий, прославляющих высокую религиозность горцев, их верность исламу. Некоторые из них в XIX–XX веках были записаны по-арабски и сохранились в памятных записях (таварих ) и арабской эпиграфике Хуштада[859]. Основные темы исламских исторических нарративов — исламизация, сопротивление гонениям на ислам, власть и передача исламских знаний. Распространение ислама на территории Цумадинского района хуштадинцы приписывают своим предкам. От Хуштада ислам приняли багулалы Тлондода и Кванада, через поколение после них — чамалинские селения за рекой Андийское Койсу, еще через поколение — с. Тинди за отрогом Богосского хребта. Рассказав это предание, хуштадинский учитель М. Абакаров с гордостью подвел меня к знаменитой строительной надписи 1009/160001 г. на джума-мечети, древнейшей в Цумадинском районе.

Другой любимый нарратив, связанный с «исламскими традициями» — это, конечно, Кавказская война XIX века и имам Шамиль, удостоившийся в 1991 году памятника в райцентре Агвали. Бюст Шамиля был водружен на месте прежнего бронзового Ленина. Еще в 1992 году я видел, как дети, играя, ползали по чалме и бороде знаменитого имама. Но вскоре протесты стариков, ссылавшихся на запрет изображений в исламе, заставили заменить бюст нейтральным орлом из нового герба республики. В Хуштада с Шамилем связан опять-таки старый годекан у джума-мечети. Говорят, что добровольцы, уезжавшие в армию имамата, собирались у мечети. При отборе новобранцев их заставляли вбежать на гору Ангараз с тяжелым камнем в руках. Еще недавно, в 1990-е годы, над джума-мечетью высилась круглая боевая башня высотой в 7 метров. По местному преданию, ее третий этаж и укрепления были снесены штурмовавшими селение русскими войсками. Окончательно башня была разобрана в 2003 году. Из ее камней в селе сложили новую большую мечеть.

Встречается еще один, менее популярный, но устойчивый нарратив, связывающий носителей исламского знания с властью. Он объединяет предания о борьбе за власть между мусульманами и христианами, о династиях мусульманских ученых и правителей. Говорят, что до принятия ислама хуштадинцы платили дань с. Тинди. Освобождение пришло после принятия ислама из Кази-Кумуха. Последнего христианского хана, жестоко угнетавшего своих подданных, убили в котловине за г. Ангараз, которая до сих пор носит его имя (багв. Чало кIваб бэла ). Его тело разрубили на части, сложили в мешок и зарыли «как собаку». Затем в Хуштада правил клан беков (тухум ) Шамхал-гъай, выводивших себя от кумухских князей-шамхалов. До середины XX века из него были и дибиры селения. В библиотеке имама Агвали хуштадинца Сейид-Хусейна Пирмагомедова я переписал генеалогию тринадцати поколений дибиров Хуштада из этого рода[860].