При такой установке организаторы обращений на местах не изощрялись в выборе методов убеждения прихожан. Миссионерская работа Гирдвойна шла ни шатко ни валко. Несмотря на семь месяцев «ежедневного труда и размышления», предшествовавших его принятию православия, новоиспеченный миссионер оказался «не в состоянии… скоро изучить устав и священнодействие Православной церкви», так что в помощь ему был назначен состоявший при архиерейском доме игумен Серапион, который также обучал детей закону Божьему и церковному пению в приходской школе [593] . Будучи, таким образом, свободен от значительной доли литургических и пастырских обязанностей, Гирдвойн в сопровождении какого-либо светского должностного лица ездил по католическим селениям в поисках кандидатов в неофиты. В сущности, православный священник выполнял функцию секулярного агента власти по перерегистрации конфессиональной принадлежности. Избранная стороженковской командой тактика массового обращения заключалась в том, чтобы, выявив по метрическим книгам «долженствовавших» исповедовать православие, взять с них подписки о присоединении, удалить ксендза и наиболее приверженных католицизму мирян, закрыть костел как «вредный» для православия и оформить его переделку в православный храм – якобы во исполнение желания большинства остающихся католиков [594] . В депешах Гирдвойна Стороженко заученные жалобы на происки «фанатиков» перемежаются угодливыми просьбами подсобить «миссионерству» закрытием костела. В Медведицком приходе (Слуцкий уезд) у миссионера никак не получалось действовать своими силами:
…Из крестьян Медведицкого прихода многие говорят, скоро только не будет костела, то мы будем православными. Осмеливаюсь затем Вашего Превосходительства, как Русского деятеля и покровителя моего, покорнейше просить похлопотать у Графа (Баранова. –
В феврале 1868 года Гирдвойн донес в Вильну о том, что 1128 католиков в Медведице якобы подписали прошение о переделке костела в церковь [595] . Этому рапорту Стороженко уже не успел дать ход, а сами медведицкие католики впоследствии не обнаруживали ни малейшего желания перейти в «царскую веру».
Воинственная риторика «обратителей», сегодня звучащая несколько комично, в то время была чревата неприятными для католиков последствиями. Она имела не только эмоциональное, но и концептуальное значение. 10 октября 1867 года Стороженко рапортовал Баранову:
Как видно из получаемых сведений, православие в Минской губ. все идет crescendo и crescendo. Ксендз Кошко с приходом (165 дворов) присоединяется к православию, ксендз Оношко предлагает свои услуги в Копыле, к[сендз] Петровский в Борисовском уезде… Сдаются и остальные католики. Латинство видимо разлагается и лезет со всех сторон в православие.
В письме от 30 ноября 1867 года разворачивалась еще более обнадеживающая картина:
Движение в пользу православия в Минской губ. по-прежнему идет весьма успешно. События опередили даже наши предположения; так, мы надеялись, что Медведицкий приход спустит флаг только к весне, но теперь оказывается, что существование его к Новому году прекратится. …Новомышский приход к весне присоединится непременно [596] .