Конец земной истории

– Не разбудил? – спросил Сергей. – Надо бы сбежаться.

– Горит? – спросили там, не удивившись и не выказав признаков неудовольствия.

– Не горит, но п-поджимает. Утром сможешь?

– Смогу. В десять, бар «Тутси», это рядом с театром…

– Знаю, видел. Бывай.

Свет в ее окнах погас. А он все сидел на скамейке в чужом дворе в чужом городе. Часы на площади пробили три. Ночь была светлая, нехолодная, тихая.

Андрей… Эх, Андрюша, куда же ты вляпался? Мог позвонить, спросить… Последний раз они говорили около года назад, а потом – длительная командировка за пределы. Куда звонить? Некуда было звонить. Да и не позвонил бы Андрей, скорее всего, потому что привык разруливать сам, а может, не чуял опасности. С его волчьим чутьем, которое выручало не раз, он не почуял капкан…

Не верил Сергей в сердечный приступ. Не верил, и точка.

Он сидел, вспоминал, перебирал слово за словом разговор с Кириллом. Кирилл сказал, свой – надежный, с таким в разведку… Сидел с егерем… как его? Когда тот нарезался, боялся, что схватится за ствол… Сидел до утра. Егерь был в отключке, а Андрей сидел до утра, потому что боялся оставить его одного с ружьями. Вместо того чтобы запереть сейф и забрать ключ. Егерь утром пришел в себя, а Андрей уснул в кресле…

От этой душеспасительной истории смердело за версту, она вызывала в нем протест – не было необходимости сидеть с упившимся мужиком до утра. И не стал бы Андрей вытирать сопли ни егерю, ни кому другому. Скорее всего, и не сидел. Ушел, а потом вернулся.

Договаривай, скомандовал он себе. Ушел с винтом на пару часов, вернулся, почистил, поставил на место. Упал в кресло и расслабился. Вполне. Он, Сергей, и сам сработал бы именно так, слаженно и четко. Алиби налицо, в случае чего. Кого же он снял? Кто перешел ему дорогу? И каким боком тут женщина? Эта Евгения Волох?

А потом замочили судью из соседнего дома, которая баловалась по окнам с телескопом. А потом умер от сердечного приступа Андрей. Такая интересная получается цепочка…

Они подошли к бару одновременно – здоровенный как слон Монах в вязаной шапочке, надвинутой на глаза, и поджарый Сергей в короткой кожаной куртке. Монах подергал дверь – было закрыто. Он постучал кулаком. Загремели замки, дверь приоткрылась, и на улицу высунулся озабоченный Митрич.

– Привет, Митрич! – приветствовал его Монах. – Это мы. Пустишь в заведение?

– Олег! – обрадовался Митрич. – Раненько вы сегодня. А где Леша? – Он распахнул дверь, и они вошли.

– Леша на работе. А нам с другом нужно поговорить. Это Сергей, мой знакомый. Это мой старинный друг Митрич.

– Очень приятно, – сказал Митрич. – Садитесь, ребята.

– Нам бы перекусить и по кофейку. Твои фирменные, с огурчиком, штук шесть.

Они уселись на «отрядном» месте, и Монах сказал:

– Нашел?

– Нашел. Но не уверен. – Он достал мобильник. – Вот они. Шесть штук. Четыре не наши, но я все равно снял, для п-порядка. А вот эти две п-подходят. Я хотел поговорить с этой, ее зовут Евгения Волох, но… – Он замялся.

– Все правильно, – сказал Монах, рассматривая фотографию. – Красивая женщина. Мы обштопаем это дельце леге артис, что значит, согласно законам искусства. Комар носа не подточит. Тем более в чем мы ее можем подозревать? Число разумных гипотез, объясняющих любое данное явление, бесконечно. Посмотрим. Ты был в цветочной лавке?

– Был. Там новая девушка, она не знает, кто п-покупал розы. Могла бы и запомнить, цены там – мама не горюй.

– Ясно. Что ты о ней знаешь?

– Работает в рекламном агентстве, вот адрес. Ездит на синей «Хонде Сивик». Обедает в кафе напротив офиса, в двенадцать тридцать. В семь вечера едет домой. Одинокая. Волос темный, видишь, а соседи говорили, блондинка.

– Цвет волос не примета для дамы.

– Не п-примета. Я думал зайти к ней, но…

– Она не откроет. Мы ее возьмем на улице… О, Митрич! – обрадовался Монах и потер руки. – Сережа, давай! Я еще не завтракал!

– П-послушай, а может, не надо? – сказал вдруг Сергей. – Андрюху не воскресишь. А эта Евгения… что она может знать? Хозяйка говорила, много их там крутилось. День-другой, и новая. Ты извини, что я п-позвонил. Сидел на скамейке в ее дворе, вспоминал… и п-позвонил. Настроение накатило. Ты хороший человек, Олег, но не надо. Отбой.

Монах долгую минуту рассматривал Сергея, вытягивая губы трубочкой. Потом сказал:

– Ты что-то узнал? Что случилось?

– Ничего не случилось, а только не надо. Спасибо, и разбежимся.

– Сережа, я ведь не пацан, я ведь понял, кто вы – ты и твой дружок.

– И кто же? – Глаза Сергея недобро сощурились. – Кто мы, по-твоему?

– Спецы по деликатным поручениям, скажем так. Умеете держать язык за зубами, принимать быстрые решения, выслеживать дичь и стрелять без промаха. Кого ты выследил?

– Остер ты, братишка, а только я сказал отбой, значит отбой. Не обсуждается. – В голосе его прозвучал металл. Он поднялся.

– Сядь! – негромко приказал Монах. – Я не все тебе рассказал, так как не связал смерть твоего друга с… некоторыми другими событиями. Ты сам мне позвонил, теперь мы в одной лодке. Сядь! – повторил он.

– Чего ты мне не рассказал? – настороженно спросил Сергей. – Ты из ментовки?