Конец таежной банды

– Я тебе приказываю, – повысила голос Анисья и схватилась за пистолет, – пока еще я здесь главная.

– Ты не можешь мне приказывать, – спокойно возразил Томыспаев, бросив взгляд на копье, стоявшее рядом, – если убьешь меня, то сильно пожалеешь об этом. Скоро все изменится. Я чувствую это.

– Что изменится? – насмешливо поинтересовалась Анисья, застегнув кобуру с пистолетом. – Ничего не изменится и не может измениться. Если только к худшему. И вот что я тебе скажу – если не нравятся порядки здесь, то вы все можете собирать свои пожитки и валить отсюда.

– Мы не уйдем, это наша земля, земля наших предков, – зло огрызнулся шаман, распаляясь. – Это ты здесь чужая. Вы, русские, пришли и сразу стали устанавливать здесь свои порядки. Вашего здесь нет ничего. А ты никто. Ты не дочь бога Нум-торума – Казым-ими, непобедимая богатырша! Люди ошиблись! Ты обманула всех. Я знаю это.

– Я никого не обманывала, – процедила в ответ Анисья, едва сдерживая гнев, – я не говорила, что я дочь вашего бога. Твои люди меня так сами нарекли. Они видели, как зажила смертельная рана, и решили…

– Я знаю, в чем твой секрет, – прошипел Томыспаев с ненавистью, – да, я догадался…

– Что ты знаешь? – слегка опешила Анисья.

– Ты черная колдунья, – сообщил ей Томыспаев, – нашла своего тюла и вылечилась. А тот человек умер.

– А – а – а, да, конечно, – выдохнула с улыбкой Анисья, расслабляясь. – Так все и было.

– А кам всегда сильнее колдуна, – заверил Томыспаев со знанием дела. – Есть старая легенда. Когда-то давно колдун с камом соревновались на лошадях, кто кого перегонит, у кого силы больше по своему знанию. Они ровные. Колдун может превращаться в свинью и кам тоже может это делать. По воде ходят. Уже все умение свое они призвали, но кам переборол колдуна, куклами переборол, взял и посадил на лошадь кукол-эмегендер.

– Я с тобой бороться не хочу, – возразила Анисья, – только прошу, чтобы твои люди перестали тела убитых уродовать. Это нехорошо.

– Нет, – отрезал Томыспаев твердо, – ты ничего не понимаешь.

По его глазам Анисья поняла, что дальнейшие препирательства ни к чему не приведут. Старик будет стоять на своем до смерти. Подавляя злость, Анисья поднялась, сухо поблагодарила шамана за гостеприимство и пошла к крепости. Дома ее ждала Евдокия.

– Ну, как прошло? – поинтересовалась она.

– Никак, – махнула рукой Анисья, плюхнувшись на лавку, – я еле сдержалась, чтобы его не пристрелить. Упрямый, как козел.

– Он и есть старый козел, – фыркнула Евдокия, наливая себе из кувшина молока. – Если бы я пошла, то не сдержалась бы. Точно говорю, пристрелила бы…

– Из-за его бредней от нас многие из крестьян отвернутся, скажут: звери, живут там себе в лесу и шкуры с людей спускают, – буркнула Анисья, посмотрела в окно и добавила: – Пойду, пожалуй, на реку искупаюсь.

– Только не долго, – предупредила Евдокия, – не хотелось бы целый день в избе просидеть безвылазно.

– Я быстро, – пообещала Анисья.

Выскочив на крыльцо, она запрыгнула на коня и погнала его к воротам. Зазевавшийся было Емельян нагнал атаманшу лишь за крепостными стенами. Он замычал ей, показывая, что она не должна была так делать, но Анисья лишь с улыбкой отмахнулась, издала воинственный клич и направила Мрака по горной тропе. Ей хотелось отъехать подальше от лагеря, чтобы никто не мешал.

– Буду купаться, а ты должен будешь отвернуться, – сообщила она Емельяну.

Тот согласно кивнул, замычал, что-то изобразил руками, но она не разобрала и лишь засмеялась. День был просто отличным. Ярко светило солнце. Было тепло, и небо окончательно очистилось от туч впервые за неделю. Даже разговор с шаманом не испортил ее настроения. В одном Томыспаев действительно был прав: скоро все изменится, она и сама чувствовала это.

Сделав большой крюк, они снова выехали к реке через ущелье в совершенно глухом месте.

– Стой здесь, – велела она спустившемуся с лошади Емельяну, развернув его спиной к реке. Затем зашла ему за спину и стала раздеваться, время от времени оглядываясь на телохранителя. Парень даже не делал попыток подсматривать, стоял точно скала, неподвижно и уверенно.

– Не оглядывайся, – на всякий случай предупредила она и пошла к воде.