Конец смены

— Оставил у меня на столе записку. Написал, что идет домой, выключает мобилу, вытаскивает из розетки стационарный, и ложится спать на сутки. Далее он написал, что сегодня — его последний день службы в полиции. Он это может — даже отпуска может не брать, которого у него накопилось жуть сколько. У него на пенсии будет немало личного времени. И лучше вычеркните те проводы на пенсию из своего календаря. Сходите лучше в кино со своей пришлепнутой подружкой.

— Мы меня обвиняете?

— Вас и вашу зацикленность на Брейди Хартсфилде. Вы заразили этим Пита!

— Нет. Он хотел расследовать дело. А вот вы хотели умыть руки и спрятаться в ближайшую нору. Должен сказать, в этом я на стороне Пита.

— Вот видите? Видите? Я про это и говорю! Опомнитесь, Ходжес, вы в реальном мире! Я последний раз вам говорю: если вы не прекратите совать свой длинный клюв не в свое…

— А я вам, блядь, скажу, что если вы хотите иметь хоть какого-то шанс на повышение, то прошу вытащить голову из сраки и послушать меня!

Он сам не успевает задуматься, как из него вырываются эти слова. Он боится, что она бросит трубку, а если так, то куда ему идти потом? Но в ответ — потрясенная тишина.

— Самоубийства. Приходили сообщения о каких-нибудь еще самоубийствах, когда вы приехали из Шугар-Хайтс?

— Не зна…

— Посмотрите! Прямо сейчас!

Он слышит, как Иззи клацает клавиатурой секунд пять. Затем:

— Только одно сообщение пришло: мальчик в Лейквуде застрелился. На глазах у отца, который и сообщил. В истерике, как и следовало ожидать. А как это…

— Прикажите копам, которые приедут, поискать на месте «Заппит». Такой, как Холли нашла в доме Эллертон.

— Опять? Да у вас как пластинка заела!

— Они его найдут. И к концу дня, возможно, будут еще самоубийства с «Заппитами». Вероятно, гораздо больше.

— Сайт! — тихо подсказывает Холли. — Скажи ей про сайт!

— Также в Сети появился сайт, призывающий к самоубийствам сайт под названием зизеэнд.com. Сегодня. Его надо завалить.

Иззи вздыхает и говорит так, словно обращается к ребенку:

— Да каких только самоубийственных сайтов не бывает! Мы получили меморандум от Службы по делам несовершеннолетних еще в прошлом году. Они возникают, как грибы после дождя, обычно их создают дети, которые ходят в черных футболках и все свободное время безвылазно сидят в своей комнате. Там много плохой поэзии и советов, как сделать это безболезненно. А также, конечно, типичный трындеж о том, что родители их не понимают.

— Этот — не такой. Он может начать лавину. В нем куча подсознательных сообщений. Пусть кто-то из компьютерных экспертов сейчас же позвонит Холли Гибни.

— Это может быть не по протоколу, — холодно говорит Изабель. — Я посмотрю, тогда буду обращаться…

— И пусть кто-то из ваших наемных электронщиков в течение пяти минут позвонит Холли, потому что когда самоубийства начнутся массово — а я уверен, что начнутся, — то я всем, кто будет слушать, расскажу, что я к вам обратился, и вы мне своей бюрократией не дали ничего сделать! Среди моих слушателей будет ежедневная газета и «8 Наживо». Ни там, ни там, в отделении особых друзей нет, особенно с тех пор, как двое в форме застрелили безоружного черного парня на МЛК прошлым летом!

Молчание. Потом тише — возможно, оскорбленным голосом Иззи говорит:

— Ну вы же должны быть на нашей стороне, Билли. Почему вы так поступаете?

Потому что Холли правду о тебе сказала, думает он.

А вслух говорит другое:

— Потому что времени мало.

18

В гостиной Фредди скручивает очередной косяк. Зализывает край, посматривая на Джерома.

— А ты взрослый уже, да?

Джером не отвечает.

— Сколько тебе — двадцать, двадцать два?

На это Джером тоже не отвечает.

Фредди, не вникая, подкуривает, затягивается и протягивает ему косяк. Джером качает головой.

— Ты много теряешь, большой парень. Это хорошая штука. Понимаю, пахнет, как собака нассала, но все равно нехилая.

Джером молчит.

— Ты язык проглотил?

— Нет. Я думаю о том, как мы в старших классах социологией занимались. У нас был модуль по самоубийствам на четыре недели, и там была такая статистика, которую в жизни не забуду. Каждое подростковое самоубийство, о котором сообщается в социальных сетях, провоцирует еще семь попыток: пять чисто демонстративных, а две успешные… Может, тебе об этом надо подумать, а не в крутизну играть.

У Фредди дрожит нижняя губа.

— Я не знала… Действительно не знала.

— Да знала же, наверняка.

Она опускает глаза и смотрит на косяк. Теперь ее очередь проглотить язык.

— Моя сестра слышала какой-то голос.

Фредди подводит взгляд:

— Какой голос?

— Из «Заппита». Он ей всякие гадости говорил. О том, что она, мол, пытается жить, как белая. Что она стыдится своей расы. Что она плохая и никчемная.

— Это тебе кого-то напоминает?

— Да. — Джером думает о воплях и обвинениях, которые они с Холли слышали с компьютера Оливии Трелони еще тогда, давно, когда погибла эта несчастная женщина. Эти голоса запрограммировал Брейди Хартсфилд, это он лично, по собственному плану довел Оливию Трелони до самоубийства, как ведут скот на убой. — Собственно, напоминает.