Конец Рублевки

А вот как существовать в искусственном, каменном городе, лишенном души? Впрочем, если душа и есть – вряд ли ее тепла хватает каждому обитателю. Слишком уж много жителей на единицу площади. Какой уют может дать скопление однотипных бетонных строений, закрывающих небо, и асфальтовая пленка, мумифицирующая землю? Сашка не знал законов современного мегаполиса. Боялся, что, сойдя с трапа самолета, почувствует себя аналогично дикому зверю, запертому в вольере зоопарка. Черт. Ему было страшно за свою реакцию.

Пресс-секретарь кашлянула:

– Александр? Вы ведь не откажетесь помочь?

Помолчал, собираясь с духом:

– Не откажусь.

– Благородный поступок! От лица организаторов выражаю громадную признательность! Спешу сообщить, что все расходы мы оплатим. Продиктуйте, пожалуйста, паспортные данные, чтобы я могла заказать билеты.

Обреченно побрел к столу. Выдвинул ящик, достал паспорт. «Чего я разнервничался? Представился случай посетить столицу нашей необъятной Родины, а я в панику ударился. Клоун!» – в наказание Сашка вылез в Интернет, скачал карту московского метрополитена и принялся изучать ее. С трудом верилось, что эта грандиозная паутина тоннелей – всего лишь подвальный этаж монументального дома с названием Москва.

Глава 10

Марка сидела на подоконнике открытого окна и взирала на поселок с высоты третьего этажа. Пятиэтажный кирпичный дом был единственной высоткой в округе. Районная администрация выделяла квартиры залетным гостям в надежде, что те задержатся и пополнят трудовые резервы. Маркина мать, Вера Ивановна, имела педагогическое образование. Устроилась работать в школу учителем истории, за что и была наделена трехкомнатными хоромами. Надумай она их приватизировать и продать, на вырученные средства в городе нельзя было бы приобрести даже самый убогий уголок в коммуналке. Поселок, расположенный в трехстах километрах от краевого центра, не котировался на рынке недвижимости.

Девушка кусала губу, вспоминая недавний диалог с преподавателем экологии. После того, как она обнаружила незаконную вырубку в заповедной зоне, Петр Сергеевич пообещал, что разберется с ситуацией и натравит на нарушителей инспекторов и контролеров. Несколько дней Мара жила в предвкушении торжества справедливости: рубка будет остановлена, а виновные наказаны. Забежала в школу поинтересоваться у учителя итогом его разбирательств. Каково же было ее удивление, когда Петр Сергеевич устало отмахнулся:

– Мы с тобой подняли бурю в стакане воды. Замеченная нами лесосека – легальная. На участок выдан лесорубочный билет, так что все в порядке. Мы зря паниковали.

– Погодите, – нахмурилась. – Вы сами видели этот билет?

– Конечно видел. Черным по белому – вырубке подлежит 200 кубометров древесины, – раздраженно ответил мужчина. Беседа его нервировала. – Я же сказал, беспокоиться не о чем. Иди, займись делом. Я занят.

Мара поплелась домой. По идее, следовало радоваться: тревожившая проблема оказалась пустым подозрением. И все же странное чувство не давало покоя. Весь вечер слонялась из комнаты в комнату, ощущая, будто упустила нечто важное. Мать изучающе посмотрела на дочь:

– Чего шляешься из угла в угол? Тебе же объяснил человек: волновались вы напрасно. И вообще, переключись на что-нибудь стоящее! Твои листочки, цветочки и козявочки не прокормят тебя в будущем. Ты должна подумать о выборе нормальной профессии. Впереди выпускной класс, а ты еще не решила, в какой вуз и на какой факультет поступать!

Девушка изумленно приподняла брови:

– Как это не решила? Я уже говорила, куда буду поступать!

– Это на эколога-то? Ты все шутки шутишь?

– Я предельно серьезна. Ты знаешь.

Женщина закрыла рот ладонью. Выкрутасы дочери стали приобретать опасные масштабы. Посещать кружок юного натуралиста в свободное от занятий время – еще куда ни шло. Но намереваться связать с этим свою дальнейшую жизнь – бред и ребячество. Юношеский максимализм – явление трудно управляемое. Но все-таки Вера Ивановна надеялась, что заявления дочери носят поверхностный характер, и не стоит придавать им значения.

– Пора бы заканчивать с легкомысленными фантазиями. Ты уже не глупое дитя. В 16 лет надо проявлять больше ответственности.

Марка хотела сказать, что она действительно не дитя и способна принимать взрослые решения. Ей интересно все, что связано с природой, и она уверена, что на этом поприще добьется многого. Ведь когда любишь свою работу, то делаешь ее качественно. Да, труд эколога низкооплачиваем, но разве это главное? Девушка вздохнула. Она могла бы долго и красноречиво объяснять маме, что сотню раз взвешивала все «за» и «против», и осознала, что нельзя предавать мечту. Но мама вряд ли бы поняла…