Конец радуг

А пул биологов становился ярче. Элис перехватила отделения геномики Центра контроля над болезнями. Он еще услышит об этом на разборе действий. У Боба была холодная интуиция. Сегодня, может быть, именно та ночь. То, чего он боялся не меньше всего прочего, та возможность, которую Элис всегда отвергала. У нее сносит крышу? Что может значить полный СО-коллапс для человека, который был обучен на порядок раз больше, чем самый жуткий СО-пациент в госпитале ветеранов?

* * *

— Слышишь что-нибудь?

— Что именно, Томми?

— Что-то вроде далекого глухого стука.

Они остановились и оглянулись. Уинни издал возмущенный возглас. Это было как в старые добрые времена, когда Томми неизменно добавлял напряжения в их незаконные вылазки.

Томми задержался. Он шел сзади, чтобы тонкая волоконная нить, которую он выпускал, не запуталась ни у кого под ногами. Сейчас он еще послушал, потом повернулся и догнал группу.

— Может, там и ничего нет… но линия на миг отключилась. — Он глянул на свой лэптоп. — Сейчас вроде в порядке. — Он показал рукой в туннель, в темноту за небольшим кругом света. — Идем дальше.

Первая часть туннеля была очень знакомой — жутковатое путешествие вспять по дороге памяти. Было время — уже больше пятидесяти лет назад, — когда все они, кроме Карлоса, рыскали в этих туннелях. Томми Паркер был умник-первокурсник, выпендривающийся перед аспирантами, которые зачастую недоумевали, как они вляпались в такие кроличьи экспедиции.

А дальше все стало уже не так знакомо. Стеклянные трубы вдоль стен. На самих стенах знаки, загадочные физические обозначения для узлов, не отвечающих его компьютерной коробке. Что-то белое размером с волейбольный мяч просвистело по одной трубе. Еще раз, еще раз — то же движение в обратном направлении. Когда-то пневматические трубы были признаком дивного нового мира. В детстве Роберт видел такие штуки в приходящих в упадок универмагах.

— А зачем тут пневмотрубы, Томми?

— А, здесь теория сталкивается с реальностью. Протеомика, геномика, регуломика — тут любая есть «омика», какую ни назови. И лаборатории эти — огромные. Местный трафик данных в миллион раз круче, чем на общественных магистралях, а задержки — как в домашней сети. Но все равно необходимо смотреть и на реальные биологические объекты. Кто-то должен транспортировать образцы: на близкие расстояния платформы, на дальнее — пневмопочта. У «ДженГена» — даже своя пусковая установка ЮПИ/Экспресс для доставки пакетов в лаборатории по всему миру.

Теперь Роберт слышал впереди из темноты звуки, голоса, которые так и не складывались в узнаваемые слова, щелчки вроде постукивания древних пишущих машинок. И это наука?

Карлос заметил:

— Когда я пытаюсь нащупать местную сеть, вижу только голые стены.

— Я тебя предупреждал. Разговор с лабораторной сетью слишком усложнил бы наше предприятие.

— Туннель наверняка знает, что мы здесь.

Они шли в небольшом круге света. Спереди и сзади в туннеле было темно.

— Ага. Знает. Но, можно сказать, только на подсознательном уровне.

Идущий впереди Роберт показал на стену у края освещенного круга:

— А что это за знаки?

На стену физически были нанесены буквы:

5PBps: Prot«-»Geno.10PBps: multi

Томми быстро подошел и встал впереди:

— А это, может быть, поперечина «Дженерал Геномикс»!

Он поднял свое «молитвенное колесо», отодвигая волоконную нить подальше от остальных. Незнакомец рядом с Томми был видим, но здесь он не мог как следует выбрать положение — ноги его плавали над полом, глаза смотрели на девяносто градусов в сторону.

Томми направил лэптоп камерой на буквы.

— Должен признать, что эта волоконная связь вполне удобна. Я могу отсылать видео моим консультантам.

Невидимый для Томми, Таинственный Незнакомец ткнул в себя большим пальцем и усмехнулся. Томми всмотрелся в экран лэптопа.

— Да! Мы дошли до оптического перекрестия «ДженГена». — Он показал на боковой туннель. — Вот тут начинается самое интересное.

Через пятьдесят футов боковой туннель расширился и вывел их в какой-то грот. В тени торчало нечто высокое и наклонное.

— Видите башню? — спросил Томми. — Собственная пусковая установка «ДженГена». Эти ребята не хотят возиться с пусковыми установками Восточного округа.

Щелкающие звуки шли теперь отовсюду. Они доносились сверху со стоек оборудования, и в них был ритм, как в стихах, скандируемых чисто для ударения. В конце куплета предметы реально передвигались. В матовых кристаллах поблескивал свет. На некоторых стойках виднелась физическая надпись:

MusMCog.

Между идущими танцевал Незнакомец — фантазия лэптопа Томми и волоконной нити. Но эта фантазия смотрела через камеру лэптопа и разговаривала — по крайней мере с Робертом. Незнакомец показал в направлении кристаллов:

— Чудеса нано-жидкостной технологии. Десятилетия работы прежней биологии — в каждой перемене цветов. Как можно представить триллион образцов и миллиард триллионов анализов? Как с этим может справиться искусство?

Он помолчал, будто его действительно интересовал ответ, и снова исчез. Но оставил свои надписи и объяснения.