Конец пути

Из-за всех этих дел я не замечал, как бежит время. А прошло больше года, и вот Бенкей пришел ко мне и сказал, что во внутренний порт приплыл корабль издалека, со странными знаками на парусе. Я тогда сидел в таверне в Новом Киренене, одетый в обычную куртку, и никто не обращал на меня внимания.

Когда я пришел в порт, тот корабль как раз кидал швартовые, а на палубе стояли странно одетые люди. Я увидел между ними кирененские куртки, и сердце в моей груди остановилось. А потом сбросили трап, и первым на сушу сошел маленький рыжий мальчик в кирененском облачении, с ножом у пояса.

Он сошел на пирс с усилием, но решительно, а потом одарил меня странно серьезным взглядом. Я склонился и спросил, кто он, он же ответил:

– Я Брус, сын Резчика из клана Журавля. А кто ты?

– Я владыка этого города и хочу поприветствовать тебя в Ледяном Саду.

– Без мамы я никуда не пойду, – сказал он решительно.

– И то верно, – ответил я. – Потому что и я никуда не хочу идти без твоей матери.

Потом в жизни моей случилось множество вещей, но никакие из них не принадлежат к этому рассказу, кроме единственной. Пришло время, и я все реже встречал людей, кроме Ночных Странников, которые хотя бы что-то знали об этих делах и о человеке из-за Моря Звезд, который звался Ульф Нитй’сефни. Тогда я вспомнил историю моей жизни, которую начал во время своего одинокого существования в Кавернах. Я взял свитки и тростинки и решил дописать остальное, чтобы рассказ этот сохранился.

Имя Ульфа порой встречается в разных сказочках. Особенно много рассказывают ерунды о том, как он исчез. Говорили, что сгорел он на башне во время войны Деющих. Говорили, что ушел в леса и живет где-то в Земле Огня среди волков. Говорили, что уплыл за моря.

Правда же такова, что пожрали его звезды.

Я знаю, потому что я это видел. Я, Филар, сын Копейщика, последний владыка Тигриного Трона династии Тенджарук, тохимон клана Журавля, Владыка Ледяного Сада.

Эпилог 2

4°39’57” с.ш.

8°34’55” в.д.

Где-то в дельте Дуала,

Северный Камерун

Бар был жестяным бараком, некогда разрисованным белой краской. За стойкой сидели на бочках от сжиженного водорода, но рядом, на песке, находился сколоченный из досок стол с двумя лавками, под стойкой, крытой пальмовыми листьями. Всюду крутились африканцы, некоторые в футболках и шортах, другие в белых джелабах и тюрбанах. Все торговали, кричали и слушали музыку среди мангровых зарослей, поднимающихся на спутанных корнях цвета грязи. За бараком текла бурая вода одного из бесчисленных притоков реки, пиво марки «33» было теплым и отдавало ужом, солнце жгло сквозь высокие облака, а бармен в десятый раз спрашивал, геолог ли он. Тот неохотно кивал, потому что такая у него была легенда. В ответ слышал тираду на местном ломаном французском о том, какое проклятие для Африки эта геологическая разведка.

Пиво стоило тысячу франков, и невозможно было заплатить чипом.

В такие минуты он вспоминал, отчего он слишком стар, чтобы работать в поле.

– Вы геолог? Монсеньор? – на этот раз спросил большой негр в белой футболке, с лысой головой и венчиком седых волос вокруг рта. – Потому что километрах в десяти отсюда зарылась в грязи «тойота» ваших коллег.

Мужчина вздохнул и кивнул, а потом отпил теплого «33» из бутылки.

– Да, я геолог.

Негр отошел к бару и купил себе «кастель», а потом вернулся к столу с запотевшей бутылкой, что было особенно раздражающе.

– Простите, я кое-кого жду, – сказал геолог.

Негр словно и не услышал, выпил пива и отставил бутылку на столик, после чего вынул пачку «суданов» и закурил.

– Больше всего мне не хватало нормального пива, – сказал он. – И кофе. Знаете, господин командор, ко всему прочему можно привыкнуть, но такие мелочи, как кофе, чай, табак, шоколад, раздражают до крайности. У них там есть орехи, похожие на мускат. На вкус… Теплое имбирное пиво с колой. Ужас. Ну и я еще возненавидел непастеризованное пиво.

Командор некоторое время смотрел ошалело.

– Невозможно поверить, но это же вы!

– У нас десять минут до прилета «терраватча» и пятнадцать – до NOAA. Это будет короткий разговор, Лодовец. Вы просили о встрече. Я слушаю.

– Как вы это сделали? Это характеризация или…

– В этот момент я внутренним зрением прямо-таки вижу контрольный зал, на экране увеличенное изображение моей черной морды, и бегут сообщения агентам по всему миру, чтобы работали в черных клиниках пластической хирургии и вышибали двери всем характеризаторам подряд. Не теряйте времени зря, командор.

– Как вы сбежали?

– Вы ведь меня обучили. Я должен был позволить, чтобы меня покромсали на кусочки, а остатки бросили студентам? Вы уже на корабле поджарили мне мозг.

– Мы деактивировали цифрал согласно правилам. А вы должны пройти карантин.

– Вы знаете, что я то же самое говорил Калло? А два месяца на корабле – достаточный карантин. Время уходит, командор.

– Ладно. Дело в другой части миссии. Вы не дали рапорт.

– Я дал. А из фиксации…

– Какой фиксации?