Конец партии: Первая искра (СИ)

- Не знаю, - честно сказала я, с усилием проглотив “и знать не хочу”: все-таки мне хотелось выйти из этого кабинета живой.

- Современная молодежь окончательно деградировала! - завизжал главред с новой силой. - Как можно не знать таких людей? Так вот, Наталья, был бы жив Марат, за это он бы отправил вас на гильотину, и был бы совершенно прав!

“Ну охренеть теперь”, - думала я, мысленно воздвигая между нами непрошибаемую стену. Обычно это помогало мне как-то абстрагироваться от происходящего, но в этот раз голос главреда проникал даже сквозь двойной слой невидимого кирпича. Хорошо у кого-то пригорело, ничего не скажешь.

- Я просто слишком мягок с вами! - заявил он спустя минут пять таким тоном, будто в его власти действительно было отдать меня на расстрел. - Слишком мягок!

И замолчал, сверкая на меня глазами: пытался понять, проняло или нет. Пришлось сделать вид, что проняло. Я напустила на себя испуганный вид и залепетала что-то вроде:

- Извините, пожалуйста…

- Выйдите из моего кабинета, - приказал он, поморщившись, как будто у него болит зуб. - Можете заняться придумыванием новых оправданий, мне надоело полгода слушать одно и то же.

Статьи он бросил на стол, рухнул в жалобно скрипнувшее офисное кресло и, вытирая платком вспотевший лоб, уставился в монитор. Собственно, это означало, что аудиенция окончена, и я, не чуя под собой ног, бросилась в приемную.

Когда дверь открылась, Оля попыталась поспешно спрятать в кучу папок какой-то капиталистический гламурный журнальчик, но, завидев на пороге меня, облегченно рассмеялась:

- Ух, я думала, это он…

- Не, - я подошла к столу и сделала огромный глоток из ее чашки с чаем. - У него батарейка села. Сидит, заряжается. Бр-р-р…

Оля поглядела сочувственно на меня и вдруг, доверительно понизив голос, сообщила:

- Я слышала, утром он с женой поругался…

Это меня даже не удивило. О том, что у главреда, оказывается, есть спутница жизни, я узнала в первый же день работы в этой газетенке, и, по моему скромному мнению, этой женщине надо было ставить памятник.

- Ну и хрен с ним, - отмахнулась я. - Завтра донесу ему, что нужно, и он успокоится.

- Ага-ага, - кивнула Оля и вдруг задала весьма нетипичный для себя вопрос, - ты сейчас в универ?

Я, скажем так, немного удивилась. Секретарша главреда никогда не входила в круг людей, интересующихся моей личной жизнью.

- Ну да, а что?

- Ты поаккуратнее, - сказала она, поправляя волосы. - Я слышала, у нас в городе какие-то маньяки появились…

Ну вот, только этого еще не хватало.

- Какие маньяки? - безнадежно спросила я. Оля секунду молча похлопала ресницами, и заговорила с неподдельным ужасом:

- Мне подруга вчера рассказала, они на черной машине ездят и к девушкам пристают! Причем, - тут она с многозначительным видом подняла палец, - им только блондинки нравятся. У моей подруги знакомую так увезли… ее Люда зовут, она к ним в машину села, и все…

- Ну и дура, - с чувством высказалась я, делая в мыслях своих очередную пометку: бежать сломя голову от парней в черных тачках. - Ладно, спасибо, что предупредила.

Секретарша издала короткий смешок.

- Да не за что! Ты поаккуратнее, у тебя же волосы светлые…

Можно подумать, я без нее не была осведомлена о цвете своих волос. В общем, редакцию я покинула в мрачном настроении и, стараясь держаться подальше от кромки тротуара, двинулась к автобусной остановке. Но, уже стоя в заполненном людьми салоне между двумя пыхтящими бабками, я подумала, что не лишним будет перед парами заскочить на полчаса домой - перехватить что-нибудь вкусное и выпить чашку кофе, который я за последние две с половиной недели научилась варить не хуже любого бариста.

Как шли дела у моего гостя? Отлично, без преувеличения скажу я. Тщательно изучив историю того временного отрезка, что ему пришлось пропустить, он взялся за то, что называют сейчас классической литературой. Никогда не забуду лица окружающих, когда во время одной из наших прогулок мой интеллигентного вида спутник осведомился “кто это?”, указав кончиком трости на памятник Пушкину. Я, хоть и понимала, что винить его в чем-то глупо, едва со стыда не сгорела и тем же вечером, прочитав Павлу короткую лекцию о солнце русской поэзии, вручила ему всем знакомый пушкинский трехтомник. С тех пор я своего гостя без книги в руках не видела - осилив Пушкина за пару дней, он с безграничным интересом взялся читать остальное, все то, что мне всегда казалось невероятно скучной тягомотиной. Однажды я, клянусь, видела, как он смеется над чем-то из Гоголя - зрелище было устрашающее, ибо что-то смешное у Гоголя действительно мог найти только Павел.