Конец мая

Я со всех ног бросаюсь к выходу и несусь вниз по лестнице. В ушах шумит от быстрого бега, и по спине стекает липкая струйка холодного пота. Мои старые кроссовки скользят по бетонным ступеням.

Кто-то бросается в погоню, и я ускоряюсь. Добегаю до второго этажа. В горле пересыхает и становится трудно глотать. Каждый вздох отдается резью в боку. Не обращая внимания на боль, я сворачиваю направо, и бегу в сторону 51-ой квартиры.

Старушка никогда не запирает дверь, прогрессирующая болезнь Альцгеймера сделала ее рассеянной. Я молюсь, чтобы и сегодня она забыла защелкнуть замок. Железная дверь слегка приоткрыта. Я едва не врезаюсь в стену и вбегаю в квартиру.

В доме темно, мое хриплое дыхание вырывается из груди хлопками, пот заливает лицо и щиплет глаза. Я на ощупь двигаюсь в сторону балкона, надеясь убраться отсюда до того, как меня найдут.

Кто бы это ни был, они хотят меня убить.

Неужели, отец связался с бандитами?!

–А на вид такой приличный мальчик, – раздается старческий голос, и я резко останавливаюсь.

– Это не то, что вы подумали, – сиплю я, и оглядываюсь назад, – Я не вор.

– Откуда мне знать?– она тянется к настольной лампе, и мягкий желтый свет озаряет комнату, – Грабители разве признаются?! – старушка повышает голос.

– Не шумите, – испуганно шепчу я, боюсь, что скоро они догадаются, где я.

– Вы из социальной службы? – подозрительно спрашивает она.

– Да, но мне уже пора.

Я быстро выхожу на балкон и смотрю вниз. Навес над подвалом позволит мне безопасно спуститься. По крайней мере, я надеюсь, что козырек выдержит мой вес. Перешагнув через карниз, я прыгаю.

Глава 3

Май 2020 год

Ева

Атака

Несколько секунд, я рассматриваю незнакомца, появившегося в коридоре, и сразу понимаю:

С ним что-то не так.

Не знаю, что именно. Это какое-то подсознательное чувство. Он не двигается, словно не верит, что видит меня. Ему не больше тридцати. Одет в красную майку и брюки цвета хаки.

Мужчина продолжает таращиться на меня, и тут я понимаю, что меня в нем смутило.

Его майка вся в крови.

В маминой крови.

– Игнат… – испуганно шепчу я, и мой голос выводит мужчину из ступора.

Он кидается на меня.

Я отпрыгиваю в сторону. Ударившись локтем о край стола, я теряю равновесие, и приземляюсь на бок. Ребра простреливает боль, от всплеска адреналина, я этого почти не чувствую, и сразу вскакиваю на ноги, но мужчина оказывается быстрее.

Он хватает меня за волосы, и разворачивает к себе. Я кричу, и пытаюсь освободиться. Не уверена, что у меня хватит на это сил. Я даже не уверена, что способна сейчас здраво соображать.

Мужчина притягивает меня к себе, и я в ужасе замираю. Его холодные пальцы, как кусочки льда, дотрагиваются до моего лица, уделяют внимание щекам, лбу и останавливаются на шее.

Я чувствую, как он постепенно сжимает руки, перекрывая доступ кислорода. Воздух уходит от меня с каждой секундой. Я брыкаюсь, и пытаюсь оттолкнуть его от себя. Паника возрастает, и я уже не контролирую свое дыхание.

– Отвали от нее! – ревет брат.

Мужчина швыряет меня в стену, и я ударяюсь затылком о ее твердую поверхность. Перед глазами темнеет. В легкие врывается кислород, и я жадно глотаю его. Издалека, слышу звуки борьбы, и трясу головой.

Все это кажется сном. Ночным кошмаром.

Мне требуется всего секунда, чтобы вернуть обратно свое зрение. Никакой это не сон. А самая настоящая жуткая реальность. Я смотрю на дерущихся. Как назло под рукой нет ни одной вещи, которую я могла бы использовать вместо оружия.

Взгляд падает на увесистую пепельницу, и я двигаюсь в её направлении.

Игнат ногой ударяет мужчину в грудь, и тот отлетает к двери.

Мне не нравится, что теперь он лежит рядом с мамой. Дыхание опять перехватывает от осознания, что она мертва.

Действительно, мертва.

Внезапный взрыв заставляет наш дом задрожать. По инерции, тело двигается вперед, и я цепляюсь пальцами за стены. С потолка сыплется штукатурка. Во рту стоит привкус гари.

Еще один взрыв, я пригибаюсь, и закрываю голову руками. С периодичностью, в несколько минут, они раздаются в разных частях города.

– Что это? – спрашиваю я брата, подбегая к нему.

– Не знаю, – кашляя, отвечает Игнат, он хватает кухонный нож, и мы оба пятимся к выходу.

Сквозь дым, я замечаю толпу, направляющуюся к нам. Человек тридцать, наверное, весь наш поселок, и я жалею, что их не убило взрывом.

– Ева, уходи, – говорит мне Игнат, из его рассеченного лба тонкой струйкой вытекает кровь, лицо бледное.

Я качаю головой.

– Лодочный пирс, Ева, – с нажимом повторяет он, – Возьми папин катер…

– И не подумаю, – перебиваю я его и цепляюсь в брата похолодевшими пальцами.

Глаза цвета бирманского янтаря, так похожие на отца, впиваются в меня, и я понимаю, что он сделает.

– Нет, Игнат, нет, – шепчу я.

– Я справлюсь, – он с силой толкает меня к лестнице, а сам быстро выходит на улицу.