Конец лета

Вероника изучала Маттиаса, пытаясь понять, что происходит между ним и Сесилией. Просто притворяются ради детей? В таком случае — притворяются неплохо. Маттиас даже взял жену за руку — жест, который изумил Веронику не меньше, чем дядя Харальд в качестве гордого отца. Но больше всего ее поразило, каким приятным вышел семейный ужин. Все говорили со всеми одновременно, наполняя тихую в другое время комнату словами и смехом. Даже папа, сновавший между столовой и кухней и приносивший то очередную бутылку вина, то новые порции еды, выглядел немного счастливее и сдержанно улыбался, когда все с воодушевлением нахваливали его стряпню. Даже дежурные американские истории дяди Харальда не навевали на нее нынче скуку. Может, свою роль сыграло вино, но на секунду Веронике показалось, что все так, как и должно быть. Почти нормально. Однако потом она подумала о шкатулке, оставшейся в машине. О бумажке со светлыми волосами внутри.

Тимоти повеселел и отважился посидеть у нее на коленях, пока она читала ему сказку из залистанной диснеевской книжки, взятой с полки. Его пухлые ручонки были липкими от сластей, которые продолжала подсовывать ему мать, хотя он уже съел двойную порцию десерта. Он опустил голову Веронике на грудь; она не удержалась и понюхала его темя. Вдохнула приятный запах, какой бывает только у маленьких детей, и лед у нее в груди снова начал трещать и погромыхивать. Мальчик вытянул липкий пальчик и ткнул в картинку. Зверек с рыжим мехом и хитрой улыбкой.

— Лиса, — сказал мальчик. — Папа стреляет лис. Ты тоже?

Дядя Харальд повернулся к ним, погладил сына по голове.

— Ну конечно, Тим. Все охотники стреляют в лис, как только их увидят.

— Почему?

— Потому что в лесу есть место только для одного охотника. — Дядя Харальд чуть заметно подмигнул Веронике поверх рюмки с коньяком, чтобы показать: он шутит. Но Вероника отчего-то в этом усомнилась.

Когда гостям настала пора уезжать, она вышла вместе со всеми к машинам. Время близилось к одиннадцати, малыши уснули, и их пришлось нести на руках. Сама Вероника выпила три чашки кофе и теперь пребывала в том странном состоянии, когда тело уже выдохлось, а мозг вовсю бодрствует.

Лишь на улице Веронике удалось наконец поговорить с Маттиасом с глазу на глаз.

— Я хочу тебе кое-что показать, — прошептала она. — Нашла в лесу. Мне кажется, эта вещь имеет отношение к Билли.

— Что именно? — Какой напряженный голос.

Вероника не успела ответить — откуда-то вынырнул дядя Харальд.

— Как же здорово, что ты приехала. — Кажется, он и правда так думал. — Хорошо, когда вся семья в сборе.

Вероника молча кивнула, затруднившись с ответом.

— Без семьи долго не проживешь. Что скажешь, Маттиас?

Он гулко хлопнул Маттиаса по спине, и Вероника заметила, что брату стало от этого неловко.

— Ты хоть успел поговорить с Эббе? Там же ничего сложного. Ему надо только подписать, а остальное мы устроим.

— Что подписать? — быстро спросила Вероника.

Несколько секунд Харальд и Маттиас молчали. Кажется, никто из них не хотел отвечать на ее вопрос.

— Что именно папа должен подписать? — повторила Вероника.

Прежде чем кто-нибудь из мужчин успел заговорить, Тесс посигналила из машины.

— Пора ехать, — сказал дядя Харальд. — Рад был повидать тебя, Вера. Надеюсь, мы расстаемся ненадолго. — Он повернулся к Маттиасу и снова хлопнул его по спине. — Завтра созвонимся. И не забудь поговорить с отцом.

— О чем речь? — спросила Вероника, когда они махали дяде Харальду.

— Он хочет построить несколько ветряков. Вдвое выше нынешних. Заменить старые, вон те. — Маттиас указал в темноту за домом. — Папа должен дать согласие на строительство.

— Но зачем? Ветряки заслонят вид с той стороны дома. Их будет слышно в саду.

Маттиас пожал плечами.

— Жаль, но тебе придется смириться с этим, когда ты лет через пять приедешь на выходные.

Он сказал это не враждебно — просто констатируя, хотя и, возможно, слегка нетрезвым голосом. И все же Веронику его слова расстроили.

— Маттиас, ты идешь? — позвала Сесилия из машины.

— Мне пора. — Брат, кажется, пожалел о сказанном, когда понял, что зашел слишком далеко. — Заезжай в участок завтра около девяти — поговорим.

Вероника кивнула. Постояла, глядя вслед джипу и раздумывая, не собрать ли вещи и не сесть ли в собственную машину, как она и собиралась, чтобы оставить все позади. Но она быстро прогнала эти мысли. Надо показать шкатулку Маттиасу — может быть, он сумеет сложить элементы головоломки. Вероника неторопливо закурила.

Где-то далеко в темноте пел одинокий соловей.

Глава 43

Вероника проснулась оттого, что замерзла. Окно было приоткрыто, и ночная сырость проникла в спальню. Пришлось вылезать из кровати и закрывать окно. Тело болело так, будто ее избили. Ногти и костяшки пальцев все еще были черны от угольной пыли, глубокий порез над глазом противно саднил. Вероника спала крепко, без сновидений, но все равно не чувствовала себя отдохнувшей.

Сад за окном был почти неподвижен, только под легким ветерком тихо покачивались ветви деревьев. Южный ветер. Никаких признаков осени, хотя август близится к концу.