Конец лета

— Я надеюсь на это. — При взгляде на дочь лицо Дины смягчилось, и она прижала ее к себе. — Я люблю тебя, любимая. Отдыхай хорошо.

— Спасибо, мама. — Она одарила Дину быстрой улыбкой, коротким прощальным жестом и направилась к трапу столь стремительно, что ее золотистые волосы рассыпались на ветру. Внезапно Дина почувствовала, как у нее все холодеет внутри. Она снова ушла. Ее бэби, ее маленькая дочь с кудрявыми светлыми волосами, малышка, которая каждый вечер тянулась к ней так доверчиво, чтобы она прижала ее к себе и поцеловала… Пилар. Дина присела в зале ожидания, подождав, пока 747-й начнет взлетать. Наконец она поднялась и медленно зашагала к своей машине. Служащий аэропорта приподнял свою фуражку в знак благодарности, когда она протянула ему доллар, и не смог скрыть восхищения, видя, с какой грациозностью она садится в машину. Она была чертовски хороша! Он не мог даже определить, сколько ей лет: двадцать восемь? Тридцать два? Тридцать пять? Сорок? Невозможно угадать. Лицо у нее было молодым, но все остальное — походка, взгляд — делали ее немного взрослее.

Сидя перед туалетным столиком и расчесывая волосы, Дина услышала, как он поднимается вверх по ступенькам. Было двадцать минут одиннадцатого, и он ни разу не позвонил ей за весь день. В полдень Доминик, его секретарша, передала через Маргарет, что месье Дьюрас обедать домой не приедет. Дина перекусила в студии, пока рисовала, но голова ее была занята не работой. Она думала о Пилар.

Как только он вошел к ней в комнату, она обернулась и улыбнулась. Она действительно скучала без него. Весь день дом был таким до удивления тихим.

— Здравствуй, любимый. День у тебя был долгим?

— Очень долгим. А твой день?

— Очень мирным. Здесь так тихо без Пилар.

— Я никогда не думал, что услышу это от тебя. — Марк Эдуард улыбнулся жене и опустился в большое кресло из синего бархата, стоявшее рядом с камином.

— Сама себе удивляюсь. Как прошли у тебя встречи?

— Очень устал от всего.

Он не очень был склонен к беседе. Она повернулась и взглянула на него.

— Ты по-прежнему собираешься завтра в Париж?

Он кивнул, а она продолжала наблюдать за ним, пока он удобно вытягивал ноги у камина. Он выглядел точно так же, как утром, и, похоже, мог вполне отработать еще один день. Он расцветал во время встреч, которые он называл «утомительными». Он встал и направился к ней. Улыбка не сходила с его лица.

— Да, я отправляюсь завтра в Париж. Ты уверена, что не хочешь быть вместе с Пилар и моей матерью на Антибе?

— Абсолютно. — В ее взгляде сквозила решимость. — А почему бы мне вдруг захотелось быть там?

— Ты сказала, что здесь стало очень тихо. Я думал, возможно… — Он положил руки ей на плечи, на мгновение оказавшись позади нее. — Меня не будет целое лето, Дина.

Ее плечи сжались от его прикосновения.

— Целое лето?

— Более или менее. Дело по поводу морских перевозок компании «Салко» слишком важное, чтобы его можно было поручить другому. Я буду курсировать между Парижем и Афинами все лето. Я просто не смогу быть здесь. — Его акцент, когда он говорил, звучал все отчетливее, как если бы он уже уехал из Штатов. — Это даст мне возможность смотреть за Пилар, что должно обрадовать тебя, хотя я не смогу быть рядом с тобой. — Она хотела спросить, что она значила для него на деле, но не стала. — Я полагаю, что процесс займет большую часть лета. Около трех месяцев.

Это звучало подобно смертному приговору для нее.

— Три месяца? — Ее голос был еле слышным.

— Теперь ты понимаешь, почему я спросил тебя, не хочешь ли ты поехать на Антиб. Может, теперь ты передумаешь?

Она медленно покачала головой.

— Нет. Не передумаю. Тебя здесь тоже не будет, да и Пилар, я полагаю, нуждается в отдыхе без меня. Не говоря о… — Ее голос стал совсем приглушенным.

— О моей матери? — спросил Марк. Она кивнула. — Я понимаю. Тогда, ну что ж, ma chère[3], ты будешь здесь совсем одна.

Черт возьми, почему он не пригласил ее поехать с ним и жить то в Афинах, то в Париже. В какой-то безумный миг Дина подумала предложить ему это, но она знала, что он не позволит ей поехать с ним. Когда он работал, он любил быть свободным от всех. Он никогда не взял бы ее с собой.

— Ты сможешь пробыть здесь одна? — спросил он наконец.

— Разве у меня есть выбор? Разве, если я скажу нет, ты не поедешь? — Она повернулась к нему лицом.

— Ты же знаешь, что это невозможно.

— Да, я знаю. — Она чуть помолчала, а затем выдавила с улыбкой. — Да, я управлюсь.

— Я верю в это.

Откуда тыэто знаешь, черт возьми? Откудатебе это знать? А что, если я не смогу? Если мне нужен будешь ты?.. Что, если…

— Ты очень хорошая жена, Дина.

На какое-то мгновение она не знала, благодарить его или дать пощечину.

— Что это значит? Что я не очень жалуюсь? Возможно, мне стоит это делать.

Все, что она чувствовала, она постаралась скрыть за улыбкой, давая ему шанс не отвечать, если он этого не захочет.

— Нет, тебе не стоит этого делать. Ты мне нравишься такой, какая ты есть.