Конец крымской орды

По берегу воины шли не спеша. Через каждые полторы версты Осип Карась уходил в лес, к десятнику, возвращался и докладывал воеводе, что опричники ничего подозрительного не замечают, а все нужное десятник Рубач на бумаге отмечает.

У дороги Бордак подал сигнал. Его отряд свернул вправо и через версту встретился с ратниками Рубача, которые уже ждали товарищей.

Михайло объявил привал, подозвал Рубача.

– Говори, Фома.

– Так говорить, боярин, не о чем. Чисто в лесу. Ни троп свежих, ни конского навоза, ни следов охотников. Старые есть, но они оставлены месяц назад, никак не ранее. Да и тех мало. А вот выйти к Рудову перелазу и Колчину броду удобнее лесом и еланями, которых тут множество. Хотя самое простое – это берегом идти. Но скрытно уже не получится.

– Ты сделал чертеж пути, безопасного для крымчаков?

– Сделал. Вот он. – Десятник передал воеводе свиток.

Михайло развернул его, посмотрел, кивнул и вернул.

– Пусть при тебе будет. Нам еще почти до Ступни идти.

Рубач спрятал свиток за пазуху.

Воины достали по краюхе хлеба, открыли бурдюки, перекрестились, перекусили.

Солнце подошло к зениту, когда Михайло подал команду:

– Все, воины, идем обратно, как и условились. Фома, забирай людей и уводи глубже. Если что, присылай гонца. Теперь держитесь еще осторожней. Глубже уже вполне могут быть крымские разведочные отряды.

– Разумею, боярин.

Отряд пошел в сторону Ступни. Пестов, Варга и Кабуда, который показывал дорогу, внимательно осматривали лес, поля, балки, овраги, полосы редколесья и кустарников, но ничего необычного не замечали. Вскоре воины оказались между Колчинкой и Ступней. Тут Михайло объявил большой привал.

Рубач опять показал карту Бордаку.

Тот посмотрел ее и проговорил:

– Значит, как ни крути, а обход Сенькина брода удобнее всего делать между селом Ванькино и деревней Колчинка, вернее сказать, по Рудову перелазу и Колчину броду.

– Да, воевода, – сказал десятник.

– Ну что ж, коли придется, то будем биться с крымчаками здесь.

Десятник кивнул и произнес:

– Надо бы прикрыть Ванькино, а то переправятся басурмане и решат пройтись до села. Берега-то мы укрепили, а вот со стороны брода только частокол.

– Если крымчаки перейдут через Оку, то им не до какого-то Ванькино будет. Они постараются как можно быстрее добраться до Москвы.

– Может, и так.

К вечерней заре отряд вернулся на село.

Бордак тут же поскакал в Колчинку, узнал, что князь Парфенов недавно привел сюда отряд, и отправился на подворье станичного головы Лебедя.

Воеводы устроились в горнице, поужинали и повели разговор.

Поначалу Бордак рассказал о ходе разведки, затем Парфенов проговорил:

– С нашей стороны тихо, но в лесу есть свежие следы и конский навоз. Отряды крымчаков числом до десятка смотрят за нами. Думаю, это люди мурзы Дайлана, о котором упоминал сотник Алан Байтуган, взятый нами в Гадюкином овраге.

Бордак согласно кивнул и сказал:

– Похоже, так оно и есть. Ведь Байтуган чего нам говорил? Послал его к Колчинке, вернее, к перелазу и броду мурза Дайлан, чей стан у села Барино, в пятидесяти верстах отсюда. Значит, потеряв десятки Байтугана, мурза не ушел. Он мог перенести стан в другое место, но остался под Калугой. А у мурзы пять сотен. В том для нас немалая опасность. Сейчас эти сотни разбиты на десятки и ведут разведку вдоль береговой линии с нашей стороны. Дайлан будет знать, кого Девлет отправил к Сенькину броду. Всю орду там переправлять хан не станет. Проведает мурза и о тех наших силах, которые закрывают Сенькин брод, и том, что мы стережем Рудов перелаз и Колчин брод. После этого он сведет свои сотни в одну полутысячу. Пятьдесят верст нехристи за день пройдут. Если выйдет у татар неудача на Сенькином броде, то Дайлан ударит нам в спину. Тогда мне и тебе придется разворачивать ратников, часть наряда, пищальников и лучников в сторону рати Дайлана. Мы перелазы не удержим или от мурзы не отобьемся.

– Да, это вполне может быть. С мурзой и его пятью сотнями надо кончать до выхода к реке басурман. Надо было князя Хворостинина предупредить.

– Так он знает о Дайлане.

– Мог в суете и забыть.

– Дмитрий Иванович не напрасно славится своими незаурядными способностями. Он не забудет.

– И все же надо напомнить.

– А как?

– Он же говорил, что поедет к Сенькину броду, к князю Ивану Петровичу Шуйскому. Это всего десять верст. Надо послать туда гонца.

– Ты думаешь, он все еще там? День прошел. А у князя забот и в Калуге хватает.

– Но попробовать можно. Да и князю Шуйскому не лишним будет узнать о скрытой угрозе.

– Ладно, высылай гонца прямо сейчас. На ночь Дмитрий Иванович мог остаться у брода, а вот утром решит съехать.

Парфенов повернулся к станичному голове и распорядился:

– Егор, пошли человека, пусть позовет сюда Дмитрия Гурду, оставленного при мне воеводой Хворостининым.

– Слушаюсь, князь!

Вскоре в горницу вошел ратник.

Парфенов передал ему наказ и предупредил:

– Только, Митрий, скачи к броду сейчас же. А что передать, я сказал.

– Сделаю, воевода.

Ратник вышел с подворья и отправился к Сенькину броду.

Он вернулся через два с половиной часа и доложил Парфенову: