Конец актерской карьеры

Я взмахнул рукой, и ручка подлетела к столику, стоящему на сцене. На столике лежало несколько тетрадных листов, на одном из которых она начала что-то писать, старательно раскачиваясь в разные стороны. Зрители опять восторженно зааплодировали. Короче, все шло как обычно, я четко вел представление по устоявшейся системе, и Диджей тоже не зевал и честно отрабатывал свой эмоциональный хлеб.

Когда же я решил, что зал уже достаточно разгорячен, я перешел к главной части представления — кукольной. Вот что повергает публику в шок похлеще любых иных фокусов!

Для начала мы с ожившим Буратино немножко пообщались на сцене, и у зрителей еще могла оставаться слабая надежда на наличие ниток, магнитов под полом и еще черт знает чего, что могло бы приводить куклу в движение и говорить за нее. По-моему, Диджей справлялся с оживлением кукол существенно лучше всяких хитроумных технических приспособлений. Но объяснять это другим я, естественно, не собирался. Пусть надеются на веревочки и шестеренки. А я чуть позже попробую их воображение на прочность, отправив Буратино в зал. Обожаю наблюдать за реакцией ошеломленных зрителей, когда кукла отправляется в зал поболтать с ними по душам, проходя между рядами и садясь к ним на колени. Пускай поищут ниточки и веревочки. Хе-хе.

Привычно довольный собой, я кинул взгляд на Лили, ожидая увидеть восхищение в ее глазах, но вместо этого я обнаружил ее в том состоянии, которое вполне можно назвать скукой.

Однако! Это меня обескуражило. Впервые я почувствовал себя неуверенно на собственном представлении. А вообще, что за фигня?! С чего это она скучает, спрашивается? Она что не видит, какие я тут чудеса творю, что ли?! Уж всяко покруче, чем ее стройные задние конечности! Ишь ты, скучно ей, видите ли! Все, понимаешь ли, восхищены и потрясены, а она сидит зевает! Ладно, у меня еще не все козыри вышли, милейшая.

Оставив Буратино наедине с залом, я потихоньку ускользнул за кулисы переговорить с двумя нанятыми брауни.

Они были здесь. Оба. М-да… Я никогда еще не встречал брауни столь бандитского вида. Червячок. В смысле, червячок сомнения вновь зашевелился в моей душе. Даже не червячок — червяк. Червячище.

Я уставился на брауни. Брауни уставились на меня. "А теперь давайте станцуем вальс, сударыня, я пррриглашаю", донесся из зала задорный голосок Буратино-Диджея. Я молчал. Брауни молчали. Пора ломать это затянувшееся молчание, подумал я. Пора, согласно кивнул один из брауни. Ломать! — нарисовалось на лице второго, от чего оно приняло совсем уж садистское выражение.

— Значит, страх? — спросил я строго.

Брауни закивали головами.

— И даже ужас?

Брауни закивали еще энергичней.

— А может, договоримся о чем-нибудь попроще?

Брауни покачали головами.

— То есть твердо стоим на своем? Непоколебимо?

Твердо, кивнули брауни. И непоколебимо.

— Так. И что будете показывать? Какой именно глюк?

— Да так, — ответил один из брауни. — Ничего особенного.

— Да, — кивнул второй. — Лесок покажем.

— Значит, лесок?

— Лесок.

— И это все?

— Ну… не совсем… — замялся первый брауни.

— Еще зверушку покажем, — вставил второй.

— Какую еще зверушку? — продолжал я проявлять настойчивость.

— Ну такую… Вы таких не знаете, — сказал первый.

— Ничего особенного. Зверушка как зверушка. На змейку похожа… Немножко, — сказал второй.

Лесок. Зверушка. На змейку похожа. Нехорошее предчувствие стремительно переросло в очень нехорошее предчувствие.

— Значит, так, — сказал я как можно весомей. — Показываете лесок и свою зверушку, быстро надкусываете по ужасу и живо сворачиваете свой иллюзион. Вам ясно?!

Брауни кивнули.

— Ладно, я пошел объявлять, — сказал я. — И смотрите у меня!

Я вернулся на сцену, отозвал расшалившегося Буратино и объявил:

— А теперь, дамы и господа, прошу внимания! Сейчас мы с вами на минутку заглянем в щель между мирами. Мы увидим кусочек неизведанного. Станем свидетелями мистерии. Очевидцами потусторонних событий. Наблюдателями мира, что лежит по ту, — я произвольно махнул рукой, — сторону ночи. И может, это путешествие покажется вам несколько… волнующим, но вам будет о чем потом вспомнить. Итак, в путь, дамы и господа!