Кондратенко

ПРИКАЗ № 177

г. ПОРТ-АРТУР

7 июня 1904 г.

Эскадра, окончив исправление судов, поврежденных коварным врагом еще до объявления войны, теперь выходит в море по приказанию наместника, чтобы помочь сухопутным боевым силам защищать Артур. С помощью бога и святого Николая-чудотворца, покровителя моряков, постараемся выполнить наш долг совести и присяги перед государем и разбить неприятеля, ослабленного гибелью на наших минных полях его судов. Маленькая лодка «Бобр» показала 13 мая (во время цзинчжоуского боя) пример того, что можно сделать даже при самых тяжелых обстоятельствах. Да поможет нам бог.

Сообщение это было сенсационным, ибо в Артуре давно смирились с бездеятельностью флота. Правда, появление в открытой печати оперативного документа было более чем удивительно, если не сказать преступно, но на эту мелочь никто не обратил внимания.

И после приказа эскадра все оставалась на внутреннем рейде. Витгефт, имея преимущество в главных силах, не решался выйти в море. Алексеев сообщил, что для отвлечения части сил он активизирует Владивостокский отряд крейсеров, и теперь в Артуре ждали ободряющих известий.

Владивостокский отряд 2 июня произвел поиск в Японском море. Крейсера «Громобой», «Россия» и «Рюрик» под общей командой вице-адмирала Безобразова близ Симонсекского пролива потопили последовательно три японских транспорта, шедших с войсками и осадной артиллерией для Ноги. В это же время отряд миноносцев потопил несколько шхун. Но поиск этот был настолько скоротечен, что не успел Того подтянуть силы в Японском море, крейсера ушли во Владивосток. Произошло это 6 июня, за сутки до выхода приказа № 177.

Поэтому, когда ранним утром 10 июня порт-артурская эскадра вышла в море, Того мог не опасаться удара с тыла. На внешний рейд корабли — отряд состоял из 6 броненосцев, 5 крейсеров и 10 миноносцев — вышли сравнительно быстро, но дальше началось траление рейда, фарватеров. В открытое море эскадра выбралась только после полудня. Тралящий караван повернул в Порт-Артур. Корабли взяли курс на острова Эллиот, куда предполагали выйти на следующий день для решительного боя с основными силами противника. Но судьбе было угодно ускорить события. В двадцати милях от берега около пяти часов вечера в поле видимости появились основные силы японцев. Того, пользуясь нерешительностью и медлительностью Витгефта, сумел собрать в кулак разбросанные по Желтому морю корабли и вывел против русской эскадры 5 броненосцев, 13 крейсеров и 30 миноносцев. Преимущество русской эскадры растаяло на глазах. И все-таки русские имели шансы на успех, обладая преимуществом в броненосцах, если бы заняли более выгодную позицию. К сожалению, эскадрой командовал не Макаров, а слабовольный, тактически плохо образованный адмирал. Корабли еще не закончили маневр готовности к бою, как, к удивлению всей эскадры, над флагманским броненосцем «Цесаревич» взвился сигнал: «Идти за мной в Артур». «Цесаревич» медленно повернул и лег на обратный курс. За ним последовали «Ретвизан», «Победа», остальные корабли.

Того был удивлен таким странным маневром русской эскадры, но вида не подал. Не скрывая довольной улыбки, он принимал поздравления окружавших его офицеров штаба. Быстро темнело. Посылать вдогонку русским большие корабли адмирал и не думал. Ведь он и так без единого выстрела заставил Витгефта повернуть в Артур. Зато миноносцы волчьей стаей бросились за отступающими, и скоро на русских кораблях забили дробь-тревогу минной атаки.

В темноте, отбиваясь от миноносцев, бесславно вернулась эскадра в Артур. Болью и горечью наполнялись сердца матросов и младших офицеров при виде отступающих кораблей. Позорный поход закончился тем, что при подходе к Порт-Артуру наткнулся на мину и получил незначительные повреждения броненосец «Севастополь». Своим ходом дошел он до бухты Белый волк и остаток ночи отбивался от японских миноносцев. Атаки их были малоэффективны. Из сорока выпущенных по русским кораблям торпед в цель попала только одна — в свой же миноносец «Чидори».

Флот еще раз не выполнил своего предназначения. А насколько важны были его активные действия, говорит тот факт, что даже этот бесславный выход навел панику на японский генеральный штаб, который немедленно отменил и перенес на более поздний срок Ляоян-скую наступательную операцию.

Неурядицы, отсутствие единого мнения, бесконечные споры коснулись и крепости. Для Кондратенко настала трудная полоса жизни. Приходилось вместо серьезного дела заниматься уговорами старших начальников. То с ним не соглашался Стессель, то против выступал комендант Смирнов. К тому времени два этих артурских «военных гения» настолько ненавидели друг друга, что любое решение одного вызывало прямо противоположное у другого. Нетрудно себе представить, как эти взаимоотношения начальников сказывались на деле обороны крепости и в каких условиях приходилось работать Кондратенко.