Кондратенко

Прибыли на место сбора поздно вечером. При свете костров готовили обмундирование, амуницию, оружие к смотру и прохождению. С первыми лучами солнца войска уже стояли в парадном строю при развернутых знаменах. На правом фланге, как обычно, гвардейская пехота. Далее — артиллерия, саперы. Замыкали торжественный строй кавалерия и казаки. В 10 часов из небольшой березовой рощи показалась кавалькада всадников. Впереди на одинаковых вороных конях скакали Александр II и король шведский. Сводный оркестр заиграл шведский гимн. Под оглушительные крики «ура!» свита стремглав промчалась вдоль строя.

После торжественного марша, последнее слово в котором было за пронесшейся ураганом, с гиком и свистом лавой казаков, юнкеров Николаевского инженерного училища разместили в вагонах и отправили в Петербург. Переночевав в родном училище, утром они вновь погрузились на пароход и к вечеру были в Усть-Ижоре. До летнего отпуска юнкера еще раз выступали в Красное Село, принимали участие в десятидневных маневрах, которыми руководил великий князь. Но эти маневры в отличие от первого похода прошли неорганизованно, в бестолковых и беспорядочных перемещениях. Ни одной практической инженерной задачи или рекогносцировки рота Романа не сделала. В полном недоумении, усталые и разочарованные, вернулись юнкера в Петербург.

Занятия начались в сентябре. Новый учебный год принес много волнений. Главная тема разговоров в ротах была о том, кто будет фельдфебелем, на долю кого падет портупей-юнкерство. Это много значило при производстве в офицеры. Даже при дальнейшем продвижении в чинах портупей-юнкер всегда имел преимущество перед простым юнкером. Роман Кондратенко не оставил в стороне жаркие дебаты. Надеяться только на отличные оценки недостаточно, а протекции ему ждать неоткуда. Кроме того, волновала и программа нового курса, в которой значительное место было отведено таким дисциплинам, как тактика и фортификация.

С первых дней учения Роман, как запланировал, занялся немецким языком, не забывая, впрочем, и английского. Более серьезно стал относиться и к основным предметам. И здесь столкнулся с непредвиденными трудностями. Количество учебного материала в среднем классе увеличилось за счет новых предметов, важность и необходимость которых в будущей практической деятельности была очевидна. Для успешного освоения курса необходимы были дельные учебники, но таковых не имелось. Приходилось довольствоваться старыми, далеко не полными записями лекций. Конечно, полагаться только на них было нельзя, ибо лекции читались быстро, профессоров, казалось, совершенно не интересовало, успевают ли юнкера записывать сказанное. Да и мудрено было бы предъявлять к профессорам претензии, так как часов на такие академические курсы, как тактика, не хватало и для быстрого пересказа. По фортификации не было даже конспектов. Приходилось пробавляться жалкими записками, составленными и литографированными самими юнкерами еще четыре года назад. Вполне понятно, что они содержали в себе много устаревшего. Беспокоил Романа и курс артиллерии — «этого могучего губителя всех саперных построек», как о ней выражались некоторые.

Правда, в замке имелась прекрасная библиотекаре сотнями специальных изданий, принадлежащих академии и училищу, но пользоваться ею юнкера практически не могли. Бюрократический аппарат управления военно-учебными заведениями и академическое начальство оказались здесь на высоте. Формально юнкерам разрешалось брать любые книги, но только от двух до восьми часов после полудни, находясь в комнате, смежной с библиотекой. Комната была неудобной для занятий. В ней стоял несмолкаемый гул, сновали туда-сюда юнкера, слушатели, преподаватели. Кроме того, юнкера в это же время должны были пообедать, посетить занятия по физической подготовке, фронтовые тренировки.

В среднем классе много времени отнимали гимнастика, фехтование, ротные учения, чтение уставов и наставлений. Словом, в библиотеке можно было заниматься только от вечерней зари до двенадцати часов ночи или с шести утра до занятий. Вставать до общего подъема у Романа уже вошло в привычку. В праздники и выходные дни иметь на руках книги из библиотеки запрещалось.

Выход был один — приобрести нужные учебники и наставления на собственные деньги. Но где их взять? На репетиторство нет времени. Тридцать рублей, заработанные летом, он уже истратил. Купил и кое-какие книги, но в основном исторические. Хотя полезность и нужность их Роману была очевидна, но сейчас они не являлись самыми необходимыми. С чувством стыда обращается он к родным с просьбой не высылать ему в различное время года денег, общая сумма которых составляла восемнадцать рублей, а сразу прислать двадцать за весь 1876 год. Этой просьбой юноша сознательно лишал себя многих и без того редких удовольствий, но надеяться больше было не на что. Кроме того, оставались еще книги, вечерние юнкерские концерты и прогулки по городу. Интересно было смотреть на строящуюся громаду Литейного моста или вошедший в Неву броненосец. Аккуратно посещал Роман службы в Исаакиевском соборе.