Кондотьер Богданов

— Ничего не могу с собой поделать — ревную тебя! — сказала тихо. — К Клаве.

— У нее давно другой.

— Думаешь?

— Не сомневаюсь.

— Как же мог с ней? Все видя и понимая?

— Я объяснял.

— Расскажи, как в меня влюбился!

— Рассказывал.

— Я хочу еще!

— Ты обещала казнить в понедельники, — сказал он. — Сегодня среда.

— Расскажи! — попросила она. — Пожалуйста! С самого начала!

Богданов неохотно подчинился. Она слушала, отстранившись, внимательно наблюдая за выражением его лица.

— Здорово! — заключила по окончанию. — Жаль, девчонки не слышат!

— Еще чего! — возмутился он.

— Что ты понимаешь! Они подумают: ты со мной из жалости или по глупости. Им такое не скажут!

— Скажут! — не согласился Андрей. — Еще лучше!

— Вот это фигушки! — возразила Аня.

Они помолчали.

— В принципе, чем я лучше Клавки? — вздохнула Аня. — Живу с тобой, как и она, просто так.

— Аня! — сказал Андрей. — Здесь нет загса. Рапорт о женитьбе подавать некому.

— Разлюбишь, как ее, и бросишь! Стану тебя щупать, а ты скажешь: «Зачем мне распутная? Поищу порядочную!»

— Сама придумала или солнцем напекло? — Андрей снял ее с колен и усадил на завалинку. Встал и ушел в дом. Там лег на лавку, заложив руки под голову. Аня явилась следом.

— Пойдем завтракать! — позвала с порога.

— Не хочу! Ешь одна!

— Я не стану одна!

Она вошла в клеть и стала перед лавкой. Он не отреагировал.

— Ты специально лег, чтоб я стояла?

Богданов сел.

— Чего надулся?

— Не знаю, как убедить тебя, — сказал он с горечью.

— Зачем смотрел на меня голую?

— Мне этого хотелось.

— Не для того, чтоб сравнить меня с Клавой и решить, кто лучше?

— Аня! — сказал Андрей потрясенно. — Я даже подумать не мог!..

— Раз хотел — смотри!

Она стащила рубаху и оказалась перед ним в одних сапожках. Несколько мгновений они смотрели друг на друга. Она не выдержала первой, прыснула. Он засмеялся, вскочил и подхватил ее на руки.

— Идем завтракать? — спросил. — Или?…

— Или! — сказала она…

Проблема с женитьбой решилась сама по себе. Как-то Аня ушла к Ульяне, Андрей скучал дома один. Внезапно за оградой послышался топот. Андрей вышел во двор. Евпраксия, привязав жеребца, шагнула в калитку. Андрей молча поклонился.

— У меня есть крестная дочь, — сказала княжна, — я за нее в ответе.

Андрей насторожился.

— Дочь моя живет в блуде! Это сором!

— Что я должен сделать? — спросил Андрей.

— Венчайтесь! И поскорее!

— Ладно! — сказал он.

Княжна пошла к выходу.

— Проша! — окликнул он.

Она обернулась.

— Тебе это зачем?

— Пока ты не женат, — сказала она, кусая губы, — я надеюсь! Это все ведун! Обманул меня! Отроковица поведала: «Прилетит Богдан, поцелуй его троекратно! Обретешь себе мужа!»

— Ты пригожая и храбрая, — сказал Андрей. — Самая замечательная женщина из всех, кого я знал!

— Что ж другую избрал?

— Ей я нужнее…

Она смотрела укоризненно. Богданов наклонился и поцеловал ее руку.

— В уста так и не посмел! — фыркнула она. — Эх, ты, боярин Пушкин!

«Причем здесь Пушкин?» — недоумевал Богданов, глядя ей вслед… В тот же день он сходил к священнику и договорился о венчании. Отец Пафнутий назначил день, исповедовал и причастил жениха и невесту. За то, что жили до свадьбы, наложил епитимью: сорок раз прочитать «Отче наш» и спать порознь до венчания. Они прочитали молитву вечером, и Аня отправилась к вдове. Андрей засыпал, когда дверь в клеть скрипнула, босые ножки прошлепали по дощатому полу.

— Там душно! — сказала Аня, влезая на кровать. — Печь топилась!

— Я пойду на лавку! — предложил Андрей.

— Не нужно! Я в рубахе!

«Рубаха не кольчуга!» — подумал Андрей, но промолчал.

— Скажи! — спросила она. — Венчание — это как загс?

— Намного серьезнее. В Евангелии сказано: «Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть». После загса можно развестись, после венчания — нет!

— Совсем-совсем?

— Не знаю точно, — сказал Андрей, — но читал: до революции с этим были проблемы. Жены изменяли мужьям, а те не могли с ними развестись.

— Проблемы были только у мужчин?

— Женщины не жаловались.

— Боишься, буду тебе изменять?

— Боюсь!

— Ты серьезно?

— На тебя многие заглядываются.

— Кто, например?

— Конрад. С первого дня.

— Он же немец!

— Швейцарец.

— Старый!

— Я бы не сказал, Ульяна довольна. Если б не боялся меня, давно б подкатился.

— Не замечала! — сказала Аня удивленно.

— Я заметил.

— Это не страшно! Мы улетим, Конрад останется.

— В полку ухажеры найдутся.

— Не придумывай!

— Например, Леша Тихонов. С тех пор, как вывезли его с вынужденной, глаз от тебя не отводит. Это он заметил, что ходишь к Гайворонскому. Спрашивается, почему? К особисту многие ходят, а заметил тебя. Следил.

— Ты действительно меня ревнуешь? — удивилась Аня.

— Конечно!

— Здорово! Так приятно!

— Мне не очень.

Она склонилась над ним. Ее волосы упали и закрыли их лица плотным шатром.

— Андрей! — шепнула она. — Обещаю: даже не посмотрю на другого!

— Многие обещают! — возразил он. — Особенно перед свадьбой!

Она села, он услышал шорох одежды.

— Что ты делаешь?

— Снимаю рубаху!

— Нам же нельзя!