Конан-варвар. Неизвестные хроники

Зато вот парнишка рядом с ним, еле протолкавшийся через толпу угрюмо насупившихся, задумчивых, сжимавших кулаки и хмурящих брови, или наоборот — радующихся предстоящему действу, претендентов, и просто — свидетелей, вздрагивал, и хватался за грудь именно при упоминании государственным глашатаем имени принцессы.

Не иначе — воздыхатель.

Конан усмехнулся про себя: а что? Ему такой повредить не сможет, а вот помочь в случае чего…

А почему бы и не попробовать, в самом деле? Ведь никто не запрещает договариваться и заключать союзы: вон, пятеро заговорщически перешёптывающихся в тени соседней (с посудой) лавки молодых парней в костюмах знати, и с дорогим оружием у пояса, явно решили объединить усилия. С тем, чтоб уж сделать дело, а потом между собой как-нибудь всё поделить.

Ага, смешно: поделить, как же!..

Восток! Тут делёж прост: тому, кто коварней всех, и умело всадит по самую рукоятку нож в спину излишне доверчивого, или не вовремя отвернувшегося «союзничка», всё и достанется. Ну, если и правда — удастся принцессу «вывести» из проклятого дворца…

Конан подошёл к парнишке, кусавшему губы и переминавшемуся с ноги на ногу явно в сомнениях: что же делать дальше, и как достойным образом подготовиться для сложной задачи! На тонкое костлявое плечо варвар положил огромную лапу:

— Что, паренёк? Небось, спать не можешь из-за мечтаний о Малике?

— Что?! Кто ты? Чего тебе надо?! — на обернувшемся чересчур порывисто лице вспыхнул огонь румянца, и парнишка, поняв, что его «вычислили», покраснел ещё гуще.

Конан, которого ситуация несколько забавляла, сказал:

— Я — Конан-киммериец. Проездом в вашем Биркенте. Но уже успел наслушаться ваших местных… Хм-м… Легенд. А надо мне — мешок с золотом, который тут обещали за пустяковую работёнку. А поскольку ваша принцесса (Воздадим хвалы её прелестям и красоте!) — при всём моем безмерном к ней и её отцу уважении! — мне без надобности, как и половина этого вшивенького падишахства, я подыскиваю напарника для завтрашнего дельца. Если у нас получится — он заберёт эти самые полпадишахства и принцессу…

А я — мешок с золотом. Справедливый делёж?

— С…Справедливый. А… Почему ты говоришь это — мне?

— Потому что, как мне кажется, ты тут — единственный человек, действительно беспокоящийся о судьбе этой самой Малики, — при упоминании этого имени мальчишка снова дёрнул плечом и вспыхнул, лишний раз подтвердив подозрения Конана, — А не мешка с золотом и дармового титула придворного лизоблюда!

Паренёк опустил голову вниз, к стоптанным и выгоревшим туфлям, искоса глянув в сторону дворца, и опять закусил губу. Но когда поднял взгляд, Конан поразился: тот пылал такой страстью, что если б у варвара и имелись сомнения, то тут же исчезли бы:

— Твоя правда, чужеземец из Киммерии! Я… Я жизнь готов отдать за спасение Малики из лап этого… Этого… Не знаю, кого! Но в прошлый раз не смог участвовать: не хватило денег на госпошлину!

— Ну-ка, ну-ка, поподробней: что ещё за госпошлина?

— Ну, как, что за… — паренёк, казалось, опешил. Но быстро сообразил, — А, ты же чужеземец! И условий всех предыдущих попыток в день Марпита, нашего священного праздника, не знаешь! Так вот: после первого раза, три года назад, падишах решил, что незачем попросту пропадать деньгам богатых претендентов на звание наследного Принца. И определил сумму налога, который завтра с утра будут взимать чиновники, отвечающие за сбор претендентского налога. Ну, то есть — с каждого желающего войти в отпертые ворота дворца!

— Так значит, ты…

— Да, я, наконец, набрал денег достаточно, чтоб заплатить. Ну, и оружие кой-какое прикупить…

— Ага. Отлично. Что ж, парень… Кстати, как твоё имя?

— Садриддин.

— Что ж, Садриддин, согласен ли ты объединить наши усилия на условиях, которые я предложил?

Паренёк замялся было, но тут же криво усмехнулся: похоже, над самим собой:

— Конечно, согласен, Конан-киммериец. Ты ведь с самого начала ко мне приглядывался, и верно понял, что мне плевать на золото и падишахство! Мне нужна только сама!..

— Знаю. Значит, договорились: завтра в полдень, здесь, у ворот.

— А… Почему — в полдень?

— Ну, как же! Я не люблю толкаться, занимать очередь, и препираться с ретивыми конкурентами, храбро, или нагло лезущими вперёд. Пусть все нетерпеливые и самоуверенные претенденты на должность зятя, уже войдут! Да и нам, — Конан хитро подмигнул, — спокойней будет, зная, что вперёд уже кто-то пошёл.

— Ага, понял. То есть, ты…

— Ш-ш! — Конан приложил палец к губам, — Не забывай: мы — на базаре. Здесь даже у стен растут уши. Так что, что бы я там не предполагал, высказывать вслух этого не надо.

— Всё понял. Ты предусмотрителен и осторожен, чужеземец. Кроме того твои… э-э… мускулы позволяют надеяться на то, что наши шансы…

— Скажем так: неплохи! — Конан поиграл налитыми буграми бицепсов, грудными и прочими мышцами, рельефно выделявшимися на его загорелом и как всегда обнажённом по пояс, на котором привычно висел огромный по местным меркам меч, торсе, — А сейчас нам лучше просто разойтись. До встречи, Садриддин!

— До встречи, Конан!