Конан-варвар. Неизвестные хроники

И сейчас же набежали (Откуда взялись?! Словно и не было их до этого!) гибкие и стройные, воздушно-невесомые девушки! Из одежды на них имелись только лёгкие газовые накидочки, обёрнутые вокруг бёдер. Но тела их вовсе не были бесплотны!

Хватка маленьких ручонок на своих руках, ногах, и торсе, показалась Конану поистине — бульдожьей! Деловито и быстро его куда-то повлекли-понесли!

А куда же, как не на ложе?!

— Эй, эй! Прекратите это! Отпустите меня! Да чтоб вас!.. — он брыкался изо всех сил, — Я вам не каплун на вертеле! Ничего у вас не выйдет! — он повернул пышущее гневом и возмущением лицо к Принцессе, — Ещё ни одной женщине не удавалось изнасиловать киммерийца!!!

— А ничего. Всё когда-нибудь происходит в первый раз. Обещаю: тебе не будет больно! — Мадина-бону шла рядом, хитро-плотоядно оскалив в улыбке восхитительно ровные остренькие зубки, блестящие, словно жемчужины.

И как киммериец не дёргался, как не сопротивлялся, напрягая все свои тренированные варварские мускулы, какими проклятьями не сыпал на головы девушек и их Госпожи, против лёгоньких женских ручек они оказались так же бессильны, как брызги волн полуденного прибоя, пытающихся разбить гранитные утёсы берегов его родины!

Распятый на чёртовом (Довольно, кстати, удобном и мягком!) ложе, он рычал и плевался, когда Мадина-бону приблизилась, снимая ту немногочисленную условность, что заменяла ей одежду. При этом она обворожительно виляла и покачивала тем, чем нужно вилять и покачивать, чтоб ещё сильней распалить в мужчине страсть, и весьма хищно улыбалась, словно собиралась не использовать его, а попросту — съесть!

Он, поняв, что все попытки освободиться и избежать унизительной «миссии» не удадутся, затих — чтоб не дать ей насладиться триумфом. Но уж глядел на нее!..

— Не сердись, о Конан. Варвар из варваров, могучий воин. И не сопротивляйся тому, что предначертано мне! Это — мой Долг! Я не могу поступить по-другому. Именно этого ждёт от меня мой отец. И мой народ. И — обещаю! — ты останешься абсолютно…

Невредим!

Но чтоб скрасить тебе чувство… недовольства, (Назовём его так!) я могу сказать: ни одного другого мужчину, лучше подходящего для моей Цели, моей Миссии, я не знаю!

Так что для меня — честь стать твоей!

И я постараюсь, чтобы тебе было…

Как можно приятней!

Позже Конан вынужден был признать, что так… Приятно — мягко говоря! — ему, действительно, ещё никто не делал!

И пусть его мужские достоинства на этот раз использовались несколько… необычно, к концу действа он со всей самозабвенностью отдавался порывам страсти, и того, что будила в нём эта неземная, но и столь вожделенно-обольстительная женщина-дух.

В глазах оседлавшей его партнёрши он видел всё: и преисподнюю бушующих страстей, и райское блаженство, и… Её радость!

Не столько от утех с ним, но — от выполненного Долга!

Конан знал, понимал, что его используют! Это было и унизительно, и постыдно. Хотя он не мог не признать: ощущения от их близости у него — не просто восхитительные, а — чертовски восхитительные!..

И…

И разве можно и правда — отказать преданной своему народу Принцессе, и послушной дочери своего Отца, в её желании как можно лучше исполнить предначертанное ей Судьбой?.. Её «Долг»?! Да и просто: разве можно отказать — ЖЕНЩИНЕ?!

Вот и он — не смог…

Утром он еле поднялся со своего ложа.

Все мышцы занемели, и во рту пересохло, словно не пил трое суток! Но…

Но никакой крыши в соседнем зале не было! Как и ничьих следов на песке на полу!

Сон!

Сон?! Но почему тогда всё тело болит, словно по нему протопало стадо слонов?!

Ох…

Нужно уносить ноги, пока ещё во что-нибудь здесь, в Городе Теней, не вляпался!

Но по старой памяти искателя сокровищ он чисто автоматически обошёл ещё раз дворец правителя, и даже, не торопясь, более тщательно, обыскал его руины.

Ну и ничего. Даже лестницы, обнаруженной за троном вчера — уже не было. Словно её и никогда не было!

Разумеется, найти хоть что-то интересное оказалось невозможно — сколько поколений кочевников могло беспрепятственно растаскивать наследие, оставшееся от неизвестного народа… С другой стороны, найди он сейчас клад, потащил бы он его с собой?..

Вот то-то и оно!

В его суме — только необходимые для выживания вещи, и она — тяжеленька! Лишняя бесполезная тяжесть сейчас ему ни к чему. Хотя… Найди он что-то — уж не поленился бы перепрятать понадёжней!

Оглядевшись на прощанье, Конан покинул дворец.

О не то — приснившемся, не то — действительно произошедшем, он вспоминал теперь с ощущением неловкости. А ещё — стыда и какой-то неудовлетворённости.

Теперь он и правда, не сможет сказать, что ещё ни одного киммерийца не изнасиловали. (Да ещё как!..)

И пусть он действительно получил море удовольствия, и ему было… Хм-м… да, приятно…

Но он предпочитал всё же быть сам — сверху! И быть при этом — свободным!

Так что он подумал, что вряд ли когда расскажет об этом приключении хоть кому-то. Будь то верные друзья-соратники по славным делам, или любимая женщина, или придворный летописец, желающий увековечить для многочисленных наследников-потомков подвиги славного Короля Конана…