КОНАН. КАРАЮЩИЙ МЕЧ

И он принялся размахивать руками, отчаянно и невнятно жестикулируя, но смотревшие с берега его поняли. Им сразу стал ясен смысл дикарского завывания, достигшего между тем неистовой силы. Забыв о своих кострах, о котлах, где булькал ужин, моряки бросились в сторону крепостных ворот. Бегущая толпа уже втягивалась внутрь, когда примчавшиеся из леса обогнули южный угол и тоже ворвались в ворота — сходящие с ума и полуживые от невероятной усталости.

Ворота за их спинами сомкнулись со всей возможной поспешностью. Моряки сразу полезли на стены, чтобы присоединиться к воинам, уже стоявшим на помостах для стрельбы.

Белиза отыскала Зароно и прямо спросила его:

— Где Конан?

Буканьер ткнул большим пальцем в сторону сумрачного леса. Он все никак не мог отдышаться, по лицу катился пот.

— Их передовые разведчики догнали нас еще прежде, чем мы достигли опушки… Киммериец остался, чтобы убить нескольких и дать нам время спастись…

И, шатаясь, Зароно двинулся прочь, чтобы занять место на стене, куда уже успел подняться Стром. Там стоял и Валенсо — угрюмый, плотно запахнувшийся в плащ, странно молчаливый и отчужденный. Казалось, он пребывал под властью каких-то чар.

— Смотрите!..— заорал, перекрывая близившееся завывание, один из пиратов.

Из леса выскочил человек и с удивительной скоростью понесся в сторону крепости.

— Это Конан!..

Зароно оскалился в волчьей улыбке.

— Мы в безопасности за стеной,— сказал он.— И теперь знаем, где сокровище. Не вижу причины, почему бы нам стрелами его не утыкать…

— Нет! — Стром схватил буканьера за руку.— Сабля киммерийца пригодится в бою… Гляди!..

Вслед за быстроногим варваром из лесу вывалилась раскрашенная орда. Голые пикты, многие сотни пиктов, завывающих на бегу. Их стрелы дождем сыпались кругом киммерийца… Еще несколько шагов — и он достиг восточной стены. Могучим прыжком взлетел вверх, схватился за верхушки бревен, подтянулся и спрыгнул внутрь, держа в зубах абордажную саблю. Стрелы с ядовитым шипением впились в бревна там, где мгновением раньше мелькнуло его тело. Великолепный камзол Конана подевался неизвестно куда, белая шелковая рубашка была порвана и вся перепачкана кровью…

— Остановите их! — взревел он, едва его пятки коснулись земли.— Не дайте достигнуть стены! Если влезут, нам конец!

Пираты, буканьеры и графское воинство отозвались без промедления. Навстречу подбегающим пиктам рванулась целая буря стрел и арбалетных болтов.

Конан же заметил Белизу и Тину, вцепившуюся в руку хозяйки,— и разразился красочным потоком цветистой и изобретательной ругани.

— Брысь в дом! — рявкнул он в заключение.— Их стрелы сейчас полетят через стену навесом… Ну! Что я сказал!

Черная стрела воткнулась в землю у самых ног Белизы и задрожала, точно готовая ужалить змея. Конан схватил длинный лук и вспрыгнул на помост для стрелков.

— Кто-нибудь, тащите факелы! — принялся он распоряжаться, и шум начавшейся битвы не мог заглушить его голос.— В темноте нам не отбиться!

Солнце погрузилось в океан бушующей крови. Люди на борту карака спешно обрубили якорную цепь, и «Кровавая рука» стала быстро удаляться в сторону горизонта… 

7 ЛЮДИ ЛЕСОВ

Сгустилась ночь, но на взморье метались факелы, зловеще озаряя безумную сцену боя. На берегу кишели нагие люди в боевой раскраске. Волна за волной налетали они на палисад, и тогда в свете факелов сверкали ощеренные зубы и горящие глаза. В черных гривах развевались перья тукана, баклана и приморского сокола. Было даже несколько воинов, несших вплетенные в волосы зубы акулы, и эти выглядели самыми свирепыми и дикими среди всех. Береговые племена объединились, чтобы раз и навсегда изгнать со своей земли белокожих пришельцев.

У стен волновалось живое море и бушевал целый ураган стрел. Неприятельские стрелы и арбалетные болты наносили пиктам ощутимый урон, но временами дикари подбирались к стенам до того близко, что им удавалось всадить в ворота топор или ткнуть копьем в амбразуру. Однако прилив всякий раз откатывался прочь, не в силах перехлестнуть частокол и оставляя после себя немало убитых. В такого рода боях флибустьеры чувствовали себя в своей стихии, их меткие стрелы пробивали бреши в рядах пиктов, абордажные сабли сносили головы дикарям, пытавшимся вскарабкаться на частокол.

И все равно люди леса волна за волной шли на приступ с яростным упорством, свойственным свирепому племени пиктов.

— Дерутся, точно бешеные псы!..— прохрипел Зароно, целясь саблей по смуглым рукам, пытавшимся схватиться за верх палисада, по темнокожим оскаленным физиономиям, надвигавшимся снизу.

— Если выстоим до рассвета, они утратят решимость,— ответил Конан, многоопытной рукой рассекая украшенную перьями голову, возникшую над стеной.— Не смогут удержать долгой осады… Смотри, отходят!

Приступ действительно захлебнулся. Люди на стене смахнули с лиц пот, начали подсчитывать своих павших и протирать скользкие от крови рукояти мечей. Пикты перебегали с места на место за кругом света, отбрасываемого факелами, точно голодные волки, которых отогнали от зажатой в угол добычи. Только мертвые лежали на земле у стен.