Конан из Киммерии

Она звонко рассмеялась и грациозно опустилась на мягкое ложе.

— Видите ли, — сказала она с напускным смирением в голосе, — бежать от Тога — напрасный труд. И тот, которого вы видели, тоже не избежал своей судьбы.

Конан пробурчал что-то и присел на край софы, вытащив, однако, саблю и держа ее наготове на коленях. Рядом с ним, поджав под себя ноги, пристроилась Натала. Она с ненавистью посматривала на прекрасную Талис, чувствуя себя рядом с нею никчемной дурнушкой, от ее внимания не укрылись также те пламенные взоры, которыми забрасывала могучего варвара юная стигийка.

— Расскажи нам о городе, — попросил киммериец. — Что за люди живут здесь?

— Ксутал — очень старый город. Много веков назад одно из племен, кочевавших по пустыне, наткнулось на оазис и осталось в нем жить. Когда именно это случилось, горожане уже не помнят.

— Горожане не помнят… Значит, здесь все же живут люди?

— Да, живут. Их не слишком много, но больше, чем ты думаешь. Ксутал — город, в котором стоит одно-единственное здание, поскольку все строения за этими крепостными стенами соединены тысячами коридоров и переходов, и вы могли бы часами и даже сутками бродить по залам и ни с кем из жителей города не встретиться. Но их тут сотни…

— Как же это? — изумился Конан.

— Видите ли, горожане обычно спят, вся их жизнь проходит в снах, гораздо более реальных для них, чем действительность. Вам, наверное, доводилось слышать о черном лотосе? Нет на земле растения ядовитее. Но предки ксуталийцев научились так обрабатывать его сок, чтобы он приносил им не смерть, а сны — фантастические, красочные, чудесные, — и с тех пор горожане живут исключительно этими снами. Они иногда просыпаются — едят, пьют, занимаются любовью — и вновь возвращаются в свои сны, иногда не притронувшись даже к еде, стоящей на столах. К одному из таких столов вы, наверно, и попали…

— А что они едят? — перебил ее Конан. — Что-то я не видел нигде в округе ни полей, ни виноградников. А где их сады, фермы?

— О, они мудрецы, эти ксуталийцы, или, точнее, их предки были мудрецами. Они получают еду из воды и воздуха, используя солнечную энергию. Кто знает, до чего они додумались бы, не погуби их лотосные сны. К счастью, до того, как они увлеклись ими поголовно и без оглядки, город уже был построен. Вы обратили внимание на светящиеся алмазы? Стоит потереть такой камень пальцем, и он загорается. Потрешь снова — гаснет. И это лишь малая толика древних знаний, большая их часть уже давным-давно утрачена. Впрочем, зачем им это в их похожих на смерть снах?

— Значит, этот тип у ворот тоже спал? — спросил киммериец.

— Ну конечно, вне всяких сомнений. Человек, погруженный в сон, подаренный соком лотоса, подобен мертвецу. Их тела как бы умирают, а души тем временем странствуют в чудесных видениях. Бедняга у ворот был стражником — они все тут несут стражу по очереди, таков уж обычай, но с тех пор, как была построена эта стена, через городские ворота не вошел ни один чужак… Чему ж тут удивляться, когда они спят на посту?

— Так где же все эти люди? — допытывался Конан. — Ты говоришь, их здесь сотни. Так где они?

— Спят, — ответила она, — спят на софах, на шелковых оттоманках, на пушистых шкурах, на атласных подушках, спят, сложив руки на груди, спят…

Варвар вздрогнул, подумав о том, что сотни тел неподвижно лежат где-то рядом, вглядываясь широко раскрытыми, остекленевшими глазами в мрак и тишину своих комнат.

— А что это за тень похитила одного из них?

Прекрасное лицо стигийки исказилось на миг гримасой страха.

— Это Тог, древний бог, который живет глубоко под землей. Никто не знает, был ли он в оазисе, когда здесь появились первые люди, или пришел сюда с ними. Многие столетия жители Ксутала чтят его как бога. Большую часть времени он проводит где-то в земных недрах, но, когда проголодается, некими тайными тропами поднимается на поверхность. И тогда беда тому, кто повстречается ему на дороге.

Натала охнула от ужаса и обняла Конана за шею с такой силой, словно боялась, что ее вот-вот разлучат с могучим защитником.

— О Кром! — воскликнул ошарашенно киммериец. — Как же это? Они что, так и лежат, как бараны, пока этот демон их пожирает?

— А ты отказал бы богу в полагающейся ему жертве? У нас в Стигии людей тоже убивают на алтарях во славу богов, и на месте жертвы может оказаться любой из стигийцев. Так не все ли равно — жрец приносит жертву или бог сам приходит за нею?

— Ну нет! — воскликнул гневно варвар. — У нас людей в жертву не приносят. Клянусь Кромом, хотел бы я посмотреть на жреца, которому пришло бы в голову зарезать на алтаре киммерийца! Кровь пролилась бы, это верно, но чья кровь, как ты думаешь?

— Ты варвар! — рассмеялась Талис. — Ты настоящий варвар! Но Тог — очень старый бог, бог кровавый, алчущий жертв, не забывай об этом.

— Ну что за люди! — бормотал гневно Конан, — Лежать и спать, зная, что проснуться, быть может, придется уже в животе у чудовища!