Конан столь же быстро отреагировал. В мгновение ока он очутился у дверей дома. Но горцы были слишком близко, и, оказавшись уже на пороге, он вынужден был повернуться и отбить удар полуметрового ножа. Проломив нападавшему голову, уклонился от удара другого ножа, распоров брюхо его обладателю, левой рукой свалил на землю очередного противника, а острием кинжала, который держал в правой руке, пронзил еще одного и изо всех сил ударил спиной в закрытую дверь. Летящий нож отколол щепку от дверного косяка прямо над его ухом, но дверь под нажимом его могучей спины уступила, и киммериец задом влетел в дом. В то же мгновение бородатый горец, нанося свой удар, потерял равновесие и растянулся во весь рост на пороге. Конан наклонился, схватил его за одежду и, отбросив его в глубь комнаты, толкнул дверь в лицо наступавшим. Раздался хруст ломающихся костей, в следующий момент Конан задвинул засовы и поспешно обернулся, чтобы отразить нападение мужчины, который уже вскочил с пола и как бешеный бросился на него.
Жазмина забилась в угол, с ужасом глядя на дерущихся, которые то влетали в комнату, то выкатывались оттуда, порой почти падая на нее. Комнату наполнил скрежет и блеск стали, а снаружи толпа нападавших выла, как стая волков, ударяя кинжалами по медной двери, бросая в нее камни. Кто-то притащил пень, и дверь задрожала под тяжелыми ударами.
Девушка закрыла уши руками, глядя на все безумными глазами. Борьба не на жизнь, а на смерть, происходившая в доме, одержимый вой снаружи приводили ее в состояние полупомешательства. Жеребец ржал и бил подковами о стены своей загородки. Он повернулся и ударил копытами между прутьев как раз в тот момент, когда горец, отскочив назад во время убийственной атаки киммерийца, прикоснулся спиной к перегородке. Позвоночник вазула треснул в трех местах, как высохшая ветка, и воин упал на Конана, сбив его, так что оба они рухнули на пол из утоптанной глины.
Жазмина вскрикнула и прыгнула вперед. События развивались столь стремительно, что ей показалось, что оба они уже мертвы. Она была рядом с воинами как раз тогда, когда Конан оттолкнул труп и начал вставать. Схватила его за плечо, дрожа как в лихорадке:
— Ох, ты жив! Я думала… думала, что он тебя убил!
Конан посмотрел на нее — на побледневшее, обращенное к нему лицо и широко раскрытые черные глаза.
— Почему ты дрожишь? — спросил он. — С чего бы это тебе переживать, жив я или нет?
На лице Жазмины сразу же появилась тень надменности, она отодвинулась, делая жалкую попытку казаться прежней Деви.
— Предпочитаю уж лучше тебя, чем это стадо волков, воющих снаружи, — ответила она, показывая на дверь, вокруг которой уже начали крошиться камни.
— Долго не выдержит, — заметил Конан, потом быстро обернулся и подошел к перегородке, за которой находился жеребец.
Жасмина сжала кулаки и затаила дыхание, глядя, как он отодвигает в сторону сломанные прутья и входит к буйствующему животному. Жеребец встал на дыбы, ощерив зубы, забил копытами и пронзительно заржал, раздувая ноздри, но Конан подпрыгнул и, с нечеловеческой силой схватив его за гриву, заставил стоять спокойно. Конь фыркал, его била нервная дрожь, но он дал возможность надеть на себя упряжь и украшенное золотом седло с широкими серебряными стременами.
Киммериец повернул коня и позвал Жазмину. Она осторожно приблизилась, держась подальше от копыт жеребца. Конан орудовал у каменной стены загородки, тихо говоря девушке:
— Здесь есть тайная дверь, о которой даже вазулы ничего не знают. Яр Афзал однажды показал мне ее, когда напился. Она выходит прямо в ущелье за домом. Ха!
Он потянул за невзрачного вида выступ скалы, и вся часть ее отодвинулась внутрь на смазанных маслом железных рельсах. Выглянув в проем, Жазмина увидела узкую расщелину в скальной круче, вертикально вздымающуюся на несколько футов за задней стеной дома. Конан вскочил на коня, поднял девушку, посадил перед собой в седло. За их спиной толстая дверь, охнув, как живое существо, с шумом упала, через проем ввалилась толпа заросших, воющих во весь голос воинов с кинжалами в руках. Огромный жеребец вылетел из дома, словно его выстрелили из катапульты, и погнал ущельем, вытянувшись на бегу, как струна, с хлопьями пены на морде.
Этот маневр застал вазулов врасплох точно так же, как и тех, кто крался ущельем. Все произошло так быстро, что человек в зеленом тюрбане не успел уступить дорогу. Упал, сбитый мчащимся конем, а его спутница пронзительно вскрикнула. Конан видел ее всего лишь мгновение: стройная, темноволосая красавица в шелковых шароварах и нагруднике, шитом драгоценностями, прижавшаяся к стене расщелины. Черный конь мчал, как лист, несомый вихрем, унося киммерийца и его пленницу, а кровожадный вой горцев сменился криками изумления и отчаяния, когда они выбежали следом через потайную дверь в ущелье.
6
Гора черных колдунов
— Куда мы теперь? — Жазмина, прижатая к похитителю, попробовала сесть прямо в качающемся седле. С легким стыдом она призналась себе, что прикосновения его мускулистого тела ей не так уж неприятны.