Беззвучным движением Конан вытащил два метальных кинжала и приготовился к броску. Легкий шорох, приглушенный удар и, наконец, короткий вскрик. Броски были выполнены мастерски четко и охрана графа, внезапно, стала вдвое меньше. Оставшиеся солдаты вскочили на ноги, в панике озираясь по сторонам. Третий и последний, из имевшихся у варвара кинжалов, со свистом рассекая воздух, слепо устремился к избранной им цели, но враг, ожидая атаки, успел среагировать и вовремя отклониться. Это спасло ему жизнь, но от ранения не уберегло. Он неуклюже присел, судорожно хватаясь за кровоточащую рану. Он выбыл из игры, поскольку кинжал, угодив в правое плечо, лишил его всяческой возможности участвовать в дальнейшем поединке. Прятаться больше не имело смысла, пришло время встретить врага лицом к лицу и перед тем как отправить на Серые равнины, заглянуть ему в глаза. Конан вышел из укрытия и вытащил меч, врагов оставалось всего двое — Гертарис и его личный телохранитель.
— Смотрите-ка, кто к нам пожаловал. — усмехнулся Гертарис, обнажая свой меч. — А, ты живучий, как собака. Тебе не следовало возвращаться, киммерийский пёс. Тейлар, убей его!
— Я не возражаю, если Тейлар удалится. — сказал варвар, усмехнувшись в ответ. — Дело личное.
— Я выполню свой долг или умру! — предупредил личный телохранитель графа Гертариса.
— Похвально. — одобрил варвар. — Но не слишком разумно.
Телохранитель осторожно двинулся на варвара. В том, что этот человек был закаленным воином, сомнений не оставалось. Железная выдержка, расчетливые плавные движения, азарт в суровых глазах воина, всё говорило о его немалом боевом опыте. Но он был один, Гертарис не в счет, а посему схватке сулило состояться по правилам чести, чего варвар и желал.
Конан, держа меч наизготовку, встретил вага холодным, леденящим душу взглядом своих светящихся голубоватым огнем глаз.
Клинки сошлись, звеня и искрясь в безумном танце смерти. Всякая попытка Конана достать противника, терпела неудачу. Личный телохранитель графа не уступал варвару ни в скорости, ни в силе, однако заметно превосходил в боевом опыте. Несмотря на молодость, варвар поражал противника своей стремительностью и воистину кошачьей грацией, ведь тому ещё ни разу не удалось пробить защиту из узора мерцающей стали, сплетаемого его клинком. Опьянённый боевым азартом, телохранитель Гертариса усилил натиск. Конан, оттесняемый всё ближе к алтарю, вдруг, запнулся о распластанное на полу тело убитого им охранника, и на мгновенье потерял равновесие, чем не замедлил воспользоваться противник. Силиным ударом он выбил клинок из рук варвара и занес свой меч для сокрушительного удара. Конан мгновенно собрался и отпрянул назад, уходя от прямого рубящего удара, нацеленного в голову. Смертоносное лезвие рассекло воздух меньше, чем в ногте от его лица, лишь слегка оцарапав щеку. Меч Конана отлетел в сторону, но безоружным он не остался, вовремя вспомнив о загнутом клинке, сидящим в ножнах за спиной. Схватка разгорелась с новой силой.
Варвар, привыкший к тяжелым клинкам, уже в первые мгновения вновь разгоревшегося боя, почувствовал существенную разницу. Изогнутый меч был легок, позволяя наносить удары с большей скоростью, но в тоже время невероятно прочен, что давало Конану возможность не задумываться о силе наносимого удара, полностью уверовав в надежность холодной стали в его твердой руке. Не уступая поначалу варвару в скорости, враг теперь заметно отставал, его кривой туранский ятаган едва успевал отражать стремительные атаки варвара. Конан был поражен боевыми качествами своего нового меча, а в особенности, невероятной остротой заточки лезвия, режущего прочный металл, словно сыр. Первые же достигшие цели выпады варвара, пробили кольчугу, превратив изящный доспех в свисающие лохмотья. Наконец, телохранитель графа начал уставать, и инициатива полностью перешла к варвару. Конан отразил уже не слишком уверенный выпад противника и, улучив момент, когда враг открылся, нанес решающий удар. Глава охраны и личный телохранитель графа Гертариса, захлёбываясь собственной кровью, повалился на пол, зажимая руками вываливающиеся внутренности. Только теперь Конан почувствовал сильную усталость, бой для него оказался нелёгким, и надо признать, выигранный за счет превосходства, своевременно пущенного в ход оружия.
— Пришло время оплатить долги. — тяжело дыша, угрожающе произнес варвар.
— Какие долги? — выдавил смертельно побледневший граф. — О чём ты говоришь?
Гертарис, держа отделанный драгоценными каменьями клинок перед собой, медленно отступал к алтарю, пытаясь выиграть время для очередной уловки. Он лихорадочно искал выход из затруднительного положения, но древняя каменная глыба, вырезанная в виде символа одной из четырех стихий, обозначающего Воду, хладнокровно и немо взирала на маленького человечка, ставшего виновником большого зла. Символ по-прежнему парил над алтарём, и казалось, излучал неведомую магическую силу. Конан поёжился, но быстро собрался и отогнал прочь свои суеверные страхи.