Конан и Слуга Золота

Боль оказалась мучительной. И ужасно кружилась голова. Хоть кинжал и вошёл в плоть Хаттафа лишь на ладонь, с такой раной — он не жилец! Ни один лекарь не спасёт от заражения крови, когда прорезаны кишки!

Спасенье теперь лишь в одном: может, Хозяин соизволит вылечить его. Если, конечно, захочет!..

А чтобы он захотел, его верный и преданный раб как раз и должен доказать свою верность и преданность: надо добраться наверх, и послать своих людей, чтобы убили дерзкого северянина! И как это он так глупо не взял его в расчёт — посчитал за обычного клиента, которому плевать… А ещё интересней — как этот дикарь вообще оказался здесь?! Неужели справился со всем десятком, охранявшим вход?!

Чёрт с ним, с этим вопросом можно и подождать! А вот позвать на помощь надо! Быстрее! И плевать уже кого — своих ли, султановских придурков, только бы убить наглого негодяя, осмелившегося помешать Хозяину в священном ритуале!..

Кое-как отвалившись от стены, он заставил себя прервать крохотную передышку, и вновь, шатаясь от боли и слабости, двинулся наверх — туда, где были люди. Где люди «охраняли». Неизвестно, правда, охраняли ли они ещё вход в секретный туннель!

Если чёртов варвар не поубивал их ещё, как это несомненно сделает сам Хаттаф! За такое исполнение своих обязанностей они и заслуживают только смерти! Чтоб другим — неповадно было!.. Но это — позже… А сейчас они должны… убить наглеца!

И почему это никто не идёт на помощь на его истошные крики?..

А, ну да. Он же сам запретил совать нос, чего бы они не услышали…

Придурки чёртовы… И султан этот… Та ещё сволочь! Не может, и не хочет пачкаться!.. А жить хочет?! Трусливая мразь! Ох, что-то тяжко… мысли разбегаются…

Ничего — если Хаттаф выживет, он этому Боташу покажет!..

Чёрт, почему — если?! Он — выживет! Выживет… Он докажет Хозяину это… Как это… А, да — свою силу, мужество и преданность!.. А Хозяин — спасёт его!

Скорее, наверх!

Ох, ноги стали словно ватные… Нет, вперёд! Давай, двигайся, чёртово тело! Останавливаться нельзя! Иначе — смерть! Хозяин не простит оплошности!.. Не простит…

Нет, так думать нельзя — от этого по всем жилам расползается ужас и предательская слабость… А он должен быть сильным! Он… должен доказать… им всем… О чём это он?.. Что — доказать?..

Никогда ещё эти двести ступеней не казались Хаттафу таким тяжким трудом, такой каторжной работой. Но он дойдёт. Он — дойдёт. Он уже видит… Правда, сквозь какой-то красный туман… Но он видит последний поворот лестницы! Там — его люди! Там — жизнь! Ну же, ноги… Чего это они вдруг гнутся?! Вот же — осталось… И там… там…

* * *

Конан очнулся от душераздирающих криков.

Огромная, словно безбрежный океан, боль, пронзала всё его тело, перекатываясь обжигающими волнами через сознание, призывая лежать и не шевелиться!.. Чтоб не стало ещё невыносимей…

Да, плевать ему на эти крики…

Нет, не плевать — вдруг сознание прояснилось, и он вспомнил всё!

Там мучают, быть может, смертельно пытают женщину! Его женщину!!!

Волна злости и лютой ненависти затопила его душу. Мощный приток адреналина наполнил силой раздавленное и раненное тело, заставив отступить в сторону дикую боль. Кром! Пока он жив — он не побеждён!

Ох, не зря монстр нахваливал его мозги! Нет, он не оставит, пока жив, пока может двигать хоть одной рукой, любимую женщину на растерзание проклятому чудищу! Ну, давай же, северная боевая машина!..

Открыв глаза, Конан быстро осмотрелся.

О, Мирта!!!

Его взору предстали два обнажённых зада!

Проклятая извращённая тварь, повалив несчастную Каринэ животом на какой-то сундук, и наступив своими задними ногами ей на икры, пыталась своим — таким крохотным для такого гиганта! — мужским достоинством, на ощупь попасть в цель у стоящей на коленях женщины!

Для этого монстру пришлось даже присесть — его брюхо не давало жертве разогнуть спину, и всё равно — чтобы старания увенчались успехом, монстр должен был бы опуститься ещё ниже. А где же его уродливая голова?

А, вот она! Хочет получше рассмотреть гримасы от мук, и слёзы несчастной женщины, для чего шея тоже засунута под омерзительное брюхо! Да он же наслаждается страданиями и полной беспомощностью бедняжки, стараясь ещё и ещё продлить эту жестокую игру! Нет, это не может длиться вечно… Это кощунство! Да за такое!..

Сопротивление, рывки и крики Каринэ явно слабели — от боли и отчаяния она, кажется, сейчас потеряет сознание! Да и кто смог бы выносить такую боль!

Но тогда проклятый монстр сможет попасть в замершую мишень! И его гнусная плоть проникнет…

Не бывать же этому!!!

Ползком, оставляя за собой широкий кровавый след, но моля Крома, своего сурового северного покровителя, только об одном: чтобы вошедшее в азарт чудище не заметило его движения, Конан бесшумно добрался до своего верного меча.

Подобрал его левой рукой очень осторожно, чтобы не звякнуть о каменный пол.

На беспомощную тряпку правой руки он старался внимания не обращать.

На обратный путь ушла почти минута.

Бедная Каринэ! Она затихла! Долгожданная цель монстра замерла! Тот удовлетворённо фыркнул, словно жеребец перед случкой, и тоже замер, приноравливаясь.