Конан и мрачный серый бог (ЛП)

Гул стих, когда Конан и Валег наклонились вперед и подняли свои правые руки. Ярл хлопнул, начиная соревнование. Узлы мускулов слегка напряглись вдоль побронзовевшей от солнца руки Конана, и его жестокий облик выражал тот его аспект, который был более звериным, чем людским. Лицо Валега было лишено выражения. Он брюзжал, поскольку он сгибал свои пальцы, наименьшие из которых были более толстыми, чем большой палец Конана. Его рука, охватившая киммерийскую с сокрушающей кости силой, и его бицепс и предплечье, преодолевали сопротивление, подавляли силой. Суставы пальцев Конана громко трещали и его запястья склонялось, но он обладал нечеловеческими силами, позволяющими сопротивляться. Дыхание шипело между его сжатых зубов, когда он противодействовал сильному косаланцу. Он превосходил его только выносливостью. Валег обладал огромной силой, но Конан предполагал, что человек утомится скорее чем он, как случилось с Баал — Птеором. Внезапные проявления усилий просто разбились бы как волна на подобной скале руке Валега. Если он удержится, то может пережать косаланца.

— Валег! Валег! — Крики поддержки предназначались для человека генерала, и многие глаза мерцали в ожидании. Рука Конана начала склоняться. Иронические крики и оскорбления полетели в его адрес.

Валег проворчал и стол заскрипел под напряжением рук борцов. Тогда гигант преодолевал, дожимая руку Конана до предела широты пальца от поверхности стола. Низкое, звериное рычание вырвалось из горла киммерийца. Украшенный бисером пота, катящегося по его членам, дрожащим от напряжения, но внешность варвара не выражала ни страха, ни поражения.

Рычание Конана стало подобно реву дикого льва. Его запястье поднялось и вывернуло косаланца, дёрнув выше, потом вниз, разбивая о треснувшую доску.

Стол распался на куски, когда рука Валега ударила по нему. Поскольку дерево треснуло и раскололось, мешок золота упал к полу каскадом монет, хотя никто не предпринял достать их. Стоны тревоги заполнили воздух, и Ригмус в своей с золотым обрезом тунике, проклиная, швырнул свой кубок вина через комнату.

Потом он ударил в лицо Валега своей раскормленной рукой.

— Сын неряхи! — он бушевал. Красными лентами из его рта текли слюни. — Твои мускулы стали столь же слабыми как твой ум? Я считаю тебя непригодным охранять меня, нет, больше не будешь ты наслаждаться честью и престижем прислуживая мне! Он бросил другой кубок вина в стену. Владелец гостиницы вздрогнул от действия, но отправился, чтобы принести новый. Лицо Валега очевидно выражало огорчение и озадаченность, его плечи опустились, но он не издал слов протеста.

Пьяный пристальный взгляд Ригмус метнулся вдоль чувственного тела Кайланны.

— Твоё золото, — произнёс он нечленораздельно. — Но за эту цену, ты будешь этой ночью у меня, распутная девка.

— У тебя ничего не будет, кроме лезвия в твоих кишках, если ты тронешь ее снова, — проворчал Конан, поднимаясь со своего стула.

— Что?! И кто ты, мерзавец — отбросы, наемная пена, чтобы угрожать генералу армии Рейдна? Твой наглый язык вырыл тебе глубокую могилу! Со скоростью, которая не свойственной его опьянению, Ригмус захватил плечо Кайланы и приник к нему. Кайланна вырвалась от Ригмуса.

— Конан, нет! — вскрикнула она. — Не делай… Проклятия вместо ответа Конана заглушили ее протест, и летящий кулак, разбивающий ухо Ригмуса с унылым треском. Генерал, заваливаясь на бок, ударился головой, его тело отбросило назад. Кровь прыснула из одной его ноздри.

Его глаза закатились вверх, пока не стали заметны только белки, и он осел на пол, содрогаясь. Кровавая пена мгновением пузырилась из его рта, пока он не затих неподвижно.

Комната отдыха затихла, мерцающие лампы осветили размышляющие потрясенные лица офицеров Рейдна.

— Он мертв, — бормотал сержант с лицом ястреба. — Собака убила генерала из-за шлюхи! — Злая собака! — завопил лысый, широкоплечий капитан, ослабляя ремень своей рукоятки.

— Свинья! Варвар! — вторили два смуглых лейтенанта, обнажившие оружие.

Они бросились к киммерийцу.

Конан вступил перед Кайланной, поднял стол над головой и швырнул его в этих двух лейтенантов, сбивая и их товарищей. Сердитые крики смешивались с приглушенным треском ломающихся костей. Эти двое мужчин не поднялись.

— Иштар! — воззвал лысый капитан, когда он прыгнул вперед и ударил, но его лезвие впустую раскололо воздух. Конан ожидал нападение и отпрыгнул в сторону, как раз когда он достал свой меч из ножен. Контратака киммерийца прошла издали снизу, сильной дугой, рассекая обе ноги капитана посередине бедра. Солдат упал к полу с мучительным стоном, его меч выскользнул из бессильных пальцев.

Внезапное начало насилия, казалось, парализовало на мгновение других офицеров, но они опомнились. Оружие было обнажено, и немногим позже Конана и Кайланна были окружены.