Конан и карусель богов

Кладбище было самым обычным для подобной пуантенской деревушки. Один Кром ведает, каким богам, кроме Митры, поклонялись здесь, но в южных провинциях Аквилонии укоренился обычай хоронить покойников, зарывая их в землю и ставя над могилой небольшой камень с именем.

- Смотрите! - внезапно замерла на месте Раина, невольно хватаясь за свои кинжалы.

- Всемогущая Дэркето! - прошептала Карела. Лицо Рыжего Ястреба посерело.

Все могилы были раскопаны. Могильные камни валялись в беспорядке. Горки свежей земли говорили о том, что случилось это не более двух-трех часов назад. Видны были полусгнившие остатки гробов.

И все же видавший виды отряд Конана поразило не это. Сами по себе оскверненные могилы мало что могли изменить после всего увиденного в деревне, после десятков изуродованных тел людей, умерших в жутких мучениях, под страшными пытками. И Карела испугалась не самого вида разверстых могильных ям - но того, как они были разрыты.

Ямы являли собой узкие щели в земле. Зеленый дерн не был забросан залегавшим ниже грунтом, как неминуемо случилось бы, если бы могилу откапывали несколько человек с поверхности при помощи обычных лопат. Нет, травяной покров вспучился и лопнул, словно неведомая сила давила на него изнутри; свежая земля лишь кое-где присыпала приподнятые края верхних пластов.

- Их... их что... - начала было Испарана.

- Да, - одними губами ответил посланец Крома. - Эти могилы вскрыты не грабителями. Мертвые поднялись сами, повинуясь чьему-то зову: они разрыли землю над собой, и... и вышли, - последние слова его были едва слышны.

- Кром! - вырвалось у Конана. - Кто же мог это сделать?! Ты понимаешь хоть что-нибудь?!

- Хоть что-нибудь понимаю, - эхом откликнулся посланец. - Ни одному из богов нашего мира подобное не под силу. Я бы знал. Это проделали те самые силы, что ведут сейчас игру с нами, Конан. Равновесие в мире пошатнулось, он с болезненной гримасой потер рукой грудь там, где сердце. - Я сбросил кое-какие из наложенных на меня Зертриксом цепей - иначе мы бы уже достались тем черным тварям в замке. Увы, все, что я мог - это отбросить их на несколько мгновений... Но сейчас я ощущаю неистовый шторм, что поднимается вокруг Аквилонии. Тот несчастный молодой жрец Митры сказал нам сущую правду, однако дело обстоит куда хуже. Наш с тобой Отец, великий Кром, пытается дозваться до меня сейчас... я чувствую его зов, но не могу разобрать слов. Как бы то ни было, война идет уже на всех рубежах, Конан. Я знаю, что поднялись пикты и немедийцы. Я знаю, что выступили в поход офирцы и жители Кофа. Про зингарцев и аргоссцев тебе известно и так. Аквилония в кольце врагов, и невозможно сказать, с какой стороны ей сейчас грозит наибольшая опасность.

У киммерийца вырвался сдавленный яростный рык. Его громадные кулачищи сжались, он вскинул руки, потрясая ими и грозя равнодушному блистающему небу. На шее вздулись синие жилы, и Конан заорал, выкрикивая ужасные угрозы прямо в голубую бездонность.

- Приди в себя, друг! - посланец Крома схватил киммерийца за руку. - У нас осталась только одна надежда - это ты. Если ты не расстроишь замыслы тех, кто управляет сейчас этим вторжением, ты обречешь не только себя, не только своего сына и Аквилонию - ты обречешь весь населенный Людьми и привычный нам, Богам, мир. Он будет поглощен неистребимым пламенем, и что станет потом - не ведомо даже небожителям.

Воительницы слушали посланца, раскрыв рты.

- Но откуда же мне знать, что делать?! - взорвался Конан. - Как я могу сражаться с мертвыми? Один такой уже как-то попадался. Если бы не зачарованный клинок того, кто вызвал моего мертвого воина из гробницы, мне было бы несдобровать. Ответь мне, ты знаешь, что делать?

- Сейчас нам остается только одно - как и решили, пробиваться к Тарантии. И желательно успеть туда прежде наших врагов.

- Это я и так знаю, - не слишком любезно буркнул Конан, - ладно, делать нечего. Едем! Схоронить погибших, верно, уже не успеем.

Наскоро запасшись провиантом, они погнали коней дальше. Отряд торопился на север, к затянутому дымами пожаров горизонту.

Они мчались весь остаток дня и всю ночь. Позади осталось еще несколько мертвых селений. Отвратительный запах тления сопровождал их теперь неотступно. Ни одна деревня не сдалась без боя - и ни в одной не осталось никого живого. Наутро Конан и его спутники настигли вторгшуюся армаду.

На берегу быстрой речушки стоял небольшой пуантенский городок, уже не селение, но и впрямь город, обнесенный даже каменной стеной с башнями. Его предместья сгорели дотла и осаждавшие как раз упрямо штурмовали невысокие бастионы.

Штурм не был подготовлен. Атакующие лишь наскоро наделали кое-каких лестниц да смастерили нехитрый таран из толстого древесного ствола. Тем не менее при их численности городок не мог устоять, несмотря даже на никудышний осадный припас вторгшихся. Костяком этой армии и впрямь были аргоссцы: однако кроме них, там было еще полно кое-как вооруженного люда, начиная от землепашцев и кончая невесть как очутившимися здесь мессантийскими мореходами.