Конан и дар Митры

Через Туран и море Вилайет, по словам Рагара, лежал путь к таинственному Учителю. Теперь, после разговоров с аргосцем, Конан хорошо представлял эту дорогу, тем более, что самая долгая ее часть оказалась неплохо ему знакомой. Можно было подняться по Стиксу до Птейона, перевалить через горы и выйти к Замбуле или Кутхемесу, а потом - к Аграпуру, Шангаре, Хоарезму, великим туранским городам на побережье южного Вилайета. Туда вели и другие дороги - через Аргос и Шем; а путь по землям Аквилонии, Немедии, Коринфии и Заморы выводил к Султанапуру и Шандарату, откуда тоже не представляло труда перебраться на восточный берег моря, к портовым городам Хабба и Хот, и дальше, к Селанде и Дамасту, стоявшим у Великого шелкового тракта, что вел в Меру и в Кхитай. Где-то там, не доходя Меру, следовало повернуть на север, в степи, за которыми начиналась пустыня, и идти по сыпучим жарким пескам много дней до гигантской горной гряды. Там, на склоне потухшего вулкана, и жил Учитель.

Место это, на границе пустыни и бесплодного скалистого хребта, представлялось Конану весьма неуютным и малоприятным, но аргосец толковал что-то о большом и прекрасном саде, якобы зеленевшем и плодоносящем неподалеку от жилища Учителя. По словам Рагара, на горном склоне друг за другом располагались три серповидные террасы, словно три ступени, ведущие к кратеру вулкана; на нижней и был разбит чудесный сад.

Сандара закончил есть, сыто рыгнул и надолго присосался к бурдюку. Вино тонкими струйками лилось из уголков рта, стекало на обнаженную грудь шкипера; наконец, довольно крякнув, он отложил мех, вытер губы и поднялся.

- Странный ветер, - его левый глаз обежал туго натянутый парус и напряженные снасти, правый же замер на вымпеле, что полоскался на верхушке мачты. - Да, странный... В это время года ветра не отличаются постоянством.

Конан ухмыльнулся.

- Магия, говорю тебе!

- Хмм... магия... - Кормчий недоверчиво покачал головой. - Чья, хотел бы я знать?

- Великого Митры и моей подружки с далекого острова. Сейчас они действуют заодно, а вот когда мы пройдем Барах, все может перемениться... так, во всяком случае, думает Рагар.

- Перемениться? Почему?

- Видишь ли, от Бараха нам плыть по-прежнему на запад, а Рагару надо поворачивать к северу - по велению Митры, как он говорит. Тут-то и выяснится, чье колдовство сильнее.

Сандара снова с сомнением оглядел парус левым глазом.

- Не верю я в такие штуки... а если б верил, поставил бы золотой на Митру против медяка за эту твою шлюху... Может, она и настоящая ведьма, но где ей тягаться с самим Светозарным!

- А я так думаю наоборот, - губы Конана растянулись в ухмылке. Митра - он высоко и далеко; что ему до наших дел? Моя ведьма куда ближе.

Правый глаз кормчего пристально уставился на него.

- Хочешь на спор? Твой золотой против моего медяка?

- Десять золотых против десяти медяков, - уверенно заявил киммериец. - Идет?

- Идет, капитан.

Коротко кивнув, Сандара отправился в обход, придирчиво осматривая канаты, реи и туго натянутые леера, поглядывая то на небо, то на воду, озирая далекие горизонты. Он был прекрасным шкипером, отличным собутыльником и опытным хладнокровным бойцом; Конан полагал, что оставит Сандаре "Громовую Стрелу", когда ему самому надоест скитаться по морям.

Рагар, отбыв положенное у мачты, встал на ноги, неторопливо поднялся по трапу на кормовую надстройку и сел напротив киммерийца. Чело его было ясным, темные глаза - безмятежно-спокойными, загорелая кожа выглядела свежей и по-юношески упругой. Конан счел бы его своим ровесником, но, по словам аргосца, ему было уже порядком за сорок.

Улыбнувшись капитану, он протянул руку и взял сухарь.

- Мяса хочешь? - Конан подвинул к нему ломти солонины.

- Нет, благодарю. Немного вина, пожалуй...

Аргосец сгрыз сухарь, запивая его мелкими глотками; съел еще один и принялся за фрукты. Мяса он в самом деле почти не ел; оставалось только удивляться, откуда при этаком скудном питании у него берутся силы. А силы, вне всякого сомнения, имелись, и не малые: Рагар выглядел мощным крепким мужчиной. Может быть, подумал Конан не в первый раз, сам Митра благословляет каждую скудную трапезу своего слуги? Или низводит прямо к нему в живот - или куда там полагается - часть своей божественной ауры? При таких харчах, само собой, можно обойтись и без мяса...

- Если позволишь, хочу расспросить тебя кое о чем, - произнес Рагар, дожевывая яблоко.

- Спрашивай, - Конан кивнул. Начиналась самая приятная часть дня; теплым, но не жарким утром, было так хорошо побездельничать на палубе, поболтать, неторопливо потягивая винцо.

- Этот твой остров далеко в океане... у его госпожи были какие-то неприятности?

- Можно сказать и так.

- Какого же свойства?

Конан повел могучими плечами.

- Она, видишь ли, враждовала с одним чародеем из Черного Круга... опасалась, что он возьмет над ней верх... Ну, я его зарезал.

Задумчиво разглядывая надкушенное яблоко, Рагар произнес:

- Должно быть, тебе пришлось нелегко, капитан. Не всякий справится с таким делом.