Конан и дар Митры

От дуба шли теплые токи, пронизывая тело посланца; казалось, сам Митра говорил сейчас с ним, шептал без слов, наставляя, как лучше и верней покарать нечестивца, уравновесить Добро и Зло в этой маленькой части огромного мира. Как учил наставник, в Великом Равновесии заключалась тайна бытия, божественного распорядка и вещего промысла; Зло как таковое не подлежало полному искоренению, ибо без него лишалось смысла и понятие Добра. Однако туда, где Зло грозило опрокинуть чашу вселенских весов, божественная длань бросала крошечную песчинку - и равновесие восстанавливалось.

Сейчас одна из таких песчинок, затаившись под могучим деревом, дожидалась момента, чтобы исполнить волю пресветлого Митры.

- Осторожнее! Ты оторвешь мне ухо! - сквозь зубы прошипел Конан, огибая угол дома. Шеймис, вновь превратившись в крысеныша величиной с кулак, затанцевал у него на плече, вцепившись когтистой лапкой в мочку.

- Хозяин, а, хозяин! Я его чую, и куда лучше, чем в первый раз! Он не спит... точно, не спит... ждет кого-то... но не тебя, клянусь горшком!

- Вот и хорошо, - киммериец, словно огромная кошка, крался вдоль стены. - Кого бы он не ждал, камень в лоб ему достанется от меня.

Вокруг стояла нерушимая тишина, и это казалось странным - странным и подозрительным. Не бросались с рыком огромные псы, не было слышно и топота человеческих ног, позвякивания доспехов или грозных окриков. Усадьба почтенного Неджеса - и дом, и двор, и хозяйственные пристройки напоминала сонное царство, тихое кладбище или специально приготовленную ловушку. Конан двигался вперед с величайшей осторожностью, соображая, то ли влезть в дом, то ли постараться выманить колдуна наружу и снести ему череп из пращи.

Он остановился на втором варианте; в комнатах, да еще незнакомых, с пращой не развернешься. Он знал, что у него будет очень мало времени, чтобы прицелиться и выпустить снаряд - конечно же, Шеймис сумеет защитить их обоих от чар колдуна совсем ненадолго, если сумеет вообще... Тем не менее, он надеялся на успех; какое-то более сильное чувство, чем страсть к золоту или жажда мести, привело его сюда, и Конан догадывался, что сегодня ничья не предусмотрена: либо он возьмет жизнь черного мага, либо Неджес сотрет его в порошок. В пыль, которую развеет ночной бриз!

Прижимаясь к стене, киммериец оглядел лужайку перед домом. Она была пустынной. Два факела освещали ступени широкой лестницы, ведущей на террасу; плотно утоптанная дорожка убегала к воротам, по обе стороны которых темнели древесные стволы; за ними царил полный мрак, ибо кроны дубов, плотные и густые, не пропускали слабого лунного света. Конан взглядом отыскал место, до которого добрался прошлый раз: неподалеку от ступеней, напротив стрельчатого окошка на втором этаже, из которого тогда высунулся колдун. Вероятно, то было окно его опочивальни, и Неджес, вновь показавшись в нем, станет отличной мишенью. Всего на время полувздоха, но этого хватит!

- Ну, что ты теперь чуешь? - прошептал киммериец, повернув голову к Шеймису.

- Все по-прежнему, мой господин. Он не спит, ждет... Не разберу только, знает про нас или нет...

- Так это же самое важное, приятель!

Крохотные крылышки демона затрепыхались.

- Сегодня, кажется, нет... Если он и проведал насчет нас, то не обращает внимания. Ждет чего-то другого... или кого-то...

- А мы? - спросил Конан, разматывая пращу.

- Мы вроде как мелочь... досадная помеха, и все.

Киммериец насмешливо хмыкнул и вытащил из сумки два камня, каждый величиной с кулак. Досадная помеха, надо же! Слишком самоуверен этот Неджес! Впрочем, Конана подобный поворот дел вполне устраивал.

- Следи за ним, - велел он Шеймису и, заложив в пращу первый снаряд, направился к середине дорожки. Эта позиция казалась ему наиболее подходящей: ступеньки, терраса и дверь, а также окна второго этажа - как на ладони. Оконные рамы были забраны в частый переплет, украшенный, вероятно, цветными стеклами, казавшимися в полумраке темными и совсем непрозрачными; Конан видел лишь отблески лунного света на их поверхности да смутные тени, что подрагивали в такт мерцанию факелов.

- Что ты собираешься делать, хозяин? - спросил Шеймис, когда киммериец, остановившись в десятке шагов от лестницы, поднял взгляд к окну.

- Отправлю колдуну подарок. - Праща засвистела, набирая обороты. Хотелось бы взглянуть на его рожу!

- Ох, мой господин! Лучше бы ты не...

Звон разбитого стекла оборвал причитания сумеречного духа. Конан, заложив в пращу новый снаряд, опять принялся крутить ее над головой, пристально всматриваясь в окно. Там зияла большая дыра, черная и зловещая, как зрачок ночи; казалось, чей-то огромный глаз следит за пришельцем с хмурым и неприязненным равнодушием. Киммериец стиснул челюсти, по-прежнему вращая свое орудие. Монотонный свист пращи успокаивал, вселял уверенность; она словно бы служила продолжением его рук, кулаком, которым он мог нанести внезапный и жестокий удар.