Конан и Алая печать

— Больше шести лет не виделись? — остро взглянул на меня Райан. — Ты не меняешься, щенок. Превратить тебя, что ли, в нечто тихое и полезное?

— Убирайся прочь, — я окончательно разозлился.

Райан встал, медленно и демонстративно допил мое вино, затем изрек многозначительно:

— Как бы тебе не пожалеть об этих словах. Однако я помню о семейном долге. В отличие от тебя. И обязан предупредить. Грядет буря.

— Ой, — я театрально зарыл лицо руками. — Пойди на площадь и покричи об этом! Станешь еще одним новоявленным пророком! Конец света, вселенский шторм, все умрут!

— Ночью зайди на Башню Висельников и посмотри на город, — бросил Райан, развернулся на каблуке и зашагал к выходу. Возле дверей «Амфитерна» навстречу ему вскинулась до боли знакомая приземистая тень о четырех ногах.

Значит, собака проклятущего колдуна никуда не пропала и не сдохла…

Я потыкал двузубой вилочкой в замечательный кроличий паштет, плеснул себе либнумского вина и задумался. Зря я так грубо с ним обошелся. В конце концов, предок никогда не приходил ко мне лишь ради того, чтобы поболтать. Конечно, он высокомерен, нахален, смотрит на мир с высоты прожитых столетий и слегка презирает его, но он никогда не говорит впустую.

Забраться на Башню Висельников? Я сунул руку в сумку, вытащил пергамент с планом города, развернул и попросту раскрыл рот. Нужная точка оказалась очеркнута ярким красным кружком. Работа Райана, не иначе.

Башня со столь неприглядным названием являет собой наиболее высокое строение Бельверуса — около ста локтей. Сооружение древнее, когда-то башня использовалась как смотровая и сигнальная, но, когда город окружили стены, ее забросили, но сносить не стали — старинная достопримечательность. Все иностранцы, посетившие Бельверус, считаю своим долгом забраться на вершину башни и осмотреть город с высоты, доступной лишь птицам. Но почему Райан приказал мне взойти на нее ночью?

Послушаться совета или пренебречь?

От расстройства я едва не сплюнул прямиком на пол, бросил на стол несколько ауреев и, с сожалением поглядев на почти нетронутый обед, вышел из таверны. Что все это может значить, боги, ответьте?

Глава пятая Записки Долианы, баронессы Эрде — II. «Начало конца»

Бельверус, Немедия.

8 день Первой весенней луны.

Определенно что-то затевается. После шумного праздника в честь военных успехов принца Тараска в нашем доме стали все чаще появляться подозрительные гости, скрывающие лица за масками и капюшонами, засиживающиеся у месьора Эрде до самой глубокой ночи. Майль и Авилек носятся по всему городу, развозя депеши и привозя ответы. Даже Вестри изволил обратить внимание на царящее вокруг предчувствие близкой опасности, расценив его по-своему:

— Папочка решил поиграть с огнем? Или у нас неприятностей не хватает?

— Отец знает, что делает, — по возможности твердо возразила я.

Вестри презрительно хмыкнул:

— Лучше бы он подумал о своей драгоценной супруге. Нельзя же всю оставшуюся жизнь держать ее под замком.

Отчего мой братец всегда высказывается настолько жестко?

Врачеватели, похоже, не помогли. Я видела, как отец лично спускался в подвал вместе с мэтром Довилле, главой Бельверусского Цеха Лекарей.

Могу только догадываться, что там произошло, но почтенный месьор Довилле вылетел наружу, словно ошпаренный и заявил моему отцу, что, при всем уважении к беде его светлости герцога, он, Аршан Довилле, не рискнет взяться за лечение подобной болезни. Позвольте откланяться. Да, подробности этого визита будут сохранены в строжайшей тайне — он же понимает и весьма сочувствует. Порекомендовать? Попробуйте добавлять к пище настой из лаванды и маковых головок, дабы она хоть ненадолго заснула. Возможно, дело в застарелой усталости или душевных терзаниях. Нет, к сожалению, он обучен излечивать тело, но не душу. Возможно, тут способен помочь митрианский священник или знающий маг…

Маги у нас тоже побывали. Сначала Кеддер из Хоршемишской Гильдии, потом Гиеренде, тот, что именует себя Истинным Последователем Света.

Сдается мне, что достичь мало-мальски заметных успехов им не удалось. Отец как-то потемнел, осунулся и несколько дней не покидал кабинета.

Но должно же существовать какое-то средство! Что с моей матерью — она больна или потеряла рассудок?

Два дня назад я не выдержала. Стащила с кухни масляную лампу, выбрала миг, когда во дворе никого не было, и юркнула за двери, ведущие в подземелья нашего особняка.

Сначала потянулась лестница — с высокими ступеньками, скупо освещаемыми редкими факелами.

Кто-то сюда наведывается, дабы заменять светильники. Я насчитала около двухсот ступенек и подумала, что подвал намного старше выросшего над ним дома. Летучих мышей или крыс мне на глаза не попалось, а бояться я себе запретила. Если испугаюсь — никогда больше не решусь второй раз пойти сюда.

И Вестри, демоны бы его побрали, опять-таки будет прав, называя меня трусихой и неженкой.