Конь в малине

– А почему вы не убили Екатерину Савицкую? Ведь о ней тоже говорилось в отчетах, и вы могли разобраться, какую роль она сыграла во всей этой истории.

Он осторожно потер руки:

– Мы и разобрались! Но к тому времени я уже знал, что она ваша бывшая жена. Нет, ее надо было сохранить. Эти научные эксперименты иногда проваливаются. А вдруг бы Арчи Гудвин вспомнил, что он вовсе не Арчи Гудвин.

– И тогда бы жизнь Савицкой стала рычагом, с помощью которого мною можно управлять…

– Ну вот видите, вы и сами все понимаете. – Он улыбнулся краешком губ. – Слушайте, Метальников, а почему бы вам не пойти ко мне? Нашему управлению нужны умные кадры.

– Я бы с удовольствием пошел. Но только в том случае, если бы там не было вас.

Он снова погрозил пальцем:

– Куда ж я денусь! Разве только на повышение, в белокаменную… Я ведь в рубашке родился!

– Вернее, купили ее. Кстати, сколько она стоит?

Он усмехнулся:

– Мне досталась бесплатно. Ведь без меня бы Марголин вряд ли вышел туда. – Он поднял глаза к потолку. – А те платят изрядно. Ну да ничего, не разорятся, еще заработают. Мышка, бегающая по хлебу, голодной не останется. К ним деньги сами липнут. Не то что к нам с вами.

Он уже ставил меня на одну полку с собой.

– И все-таки Савицкую следовало убить. Тогда бы Арчи Гудвин не скоро вспомнил, кто он. Если бы такое случилось вообще…

У Раскатова заколотилась жилка на виске. В остальном лицо осталось непроницаемым.

– То есть вы вспомнили только из-за Савицкой?

– Да, именно она была катализатором.

– Понятно. – Он слегка помрачнел. – Тогда вы должны были вспомнить и еще одно. Никто вас не принуждал участвовать в эксперименте.

– Это я тоже вспомнил. Правда, большого выбора у меня и не было.

Жилка на виске Раскатова перестала биться. Нет, все-таки передо мной сидел железный человек. Работа в органах выковывает характеры. А слабохарактерные отправляются в шлак.

– Выбор у вас имелся, – сказал железный человек. – Вы могли бы пойти в камеру смертников. Но вам захотелось половить рыбку в мутной воде. А вдруг?!. И вы еще упрекаете в чем-то меня! Такие, как вы, душу дьяволу продадут, лишь бы за жизнь уцепиться! Мне вас жаль, но редко кому удается и на елку влезть, и задницу не ободрать. – Он явно перешел в наступление.

– Я вас ни в чем не упрекаю, – сказал я. И понял, что это звучит, как оправдание. – Бог рассудит, кто из нас чернее.

– Я атеист, – ответил он с какой-то странной гордостью. – Я признаю только людской суд… А что касается вашей жены, так не все еще потеряно. Стоит моим людям получить сообщение о том, что со мной произошло… произошел несчастный случай, как ваша жена будет немедленно ликвидирована.

– Черта с два! – сказал я. – Она еще вчера исчезла из лап ваших людей. И если вы об этом еще не знаете, значит потеряли управление ситуацией.

Его лицо вдруг налилось кровью.

– Мальчишка! – прорычал он. – Щенок!.. Думаешь, отказался быть карателем, так уже герой! Думаешь, благодарные потомки тебе памятник поставят!

Я даже опешил: настолько внезапным был переход от железного спокойствия к еле сдерживаемому взрыву. Но понять его было можно: он не сидел под дулом пистолета, наверное, уже лет двадцать. И вряд ли за эти двадцать лет от кого-нибудь, кроме собственного начальства, слышал о том, что не владеет ситуацией. Такие как он владеют ситуацией всегда. И не приговоренному к смертной казни преступнику сбивать им карту в игре!..

– Ладно, – сказал я примирительно. – Моя предложение остается в силе. Шкатулки продаются.

Кровь медленно отхлынула от его лица. Уголки рта поднялись в ухмылке. Он почувствовал, что противник сдается сам.

– Но нужны гарантии, – продолжал я.

– Гарантии? – Он фыркнул. – Гарантии предоставляет сбербанк.

– У меня есть гарантии и помимо сбербанка. Десятое управление министерства внутренних дел, к примеру. То, что спасает пленных узников и поджигает дачи в Елизаветинке.

У него не отвалилась челюсть. И не вылезли на лоб глаза.

– Что ж, спасибо за информацию, – сказал он, сжимая кулаки. – Я давно догадывался, что Борзунов под меня копает. Собственно, для этого я и запустил тебя в этот муравейник. Приятное с полезным, так сказать… Чтоб яйцеголовые наши с их компьютерными программами были довольны… Чтоб Марголина мне нашел человек со стороны… И чтоб Десятое управление проявило себя, если обложить меня решили. Нет, Борзунов, хрен тебе тут обломится. – Он посмотрел мне в глаза. – Хорошо. Будут гарантии. Трое суток даю, чтобы ты себе новые документы купил. А потом, извини, объявляю всероссийский розыск. Бежавший из-под стражи преступник – это серьезно, сам понимаешь. – Он даже не заметил, как перешел на «ты». – Тех денег, что я за шкатулки выплачу, хватит на два комплекта документов – для тебя и для жены. Устраивает?

Кошка во всю играла с мышкой.

– Вполне. – Я делал вид, будто и не догадываюсь об этой игре. – Только у вас нет денег!

Он усмехнулся моей недогадливости:

– Деньги в сейфе. Впрочем, они нам не понадобятся. – И негромко добавил: – Валенсия осталась на свободе.

Я обмяк в кресле, расслабил мышцы, уронил на колени руку с «етоичем».