Компот из сладкой лжи

— Ты правда подумала, что он мог тебя отравить?! И меня тоже? — наконец дошло до Заи. — О… — она приложила ладонь к животу и замерла, прислушиваясь к себе. Не обнаружив похожих симптомов, медленно выдохнула. — Тебе просто необходимо поспать. Хочешь, я посижу рядом?

— Я уже в порядке, правда. Не беспокойся.

— Не буду! Зачем? Если с тобой что-нибудь случится, Ржевский достанется мне. Обещаю сделать его счастливым.

— Для начала тебе придется дождаться его из тюрьмы, потому что если со мной что-нибудь случится раньше того, как я найду настоящего преступника, он обязательно там окажется.

— Тогда тебе нужно позаботиться о себе, — серьезно сказала Зая. — И, раз уж у нас появились новые факты, я считаю, что об этом нужно рассказать следователю. А то получится как в прошлый раз…

— Этого-то я и боюсь, что получится как в прошлый раз…

— Тогда, может, сначала поговорить с этим твоим Кораблевым?

Под напором Заи не оставалось ничего иного, как набрать номер Кораблева. В конце концов у Нади и отмазка была, ведь он сам искал ее.

— Здравствуй, Денис, это я, — произнесла она, старательно проговаривая каждую букву. В горле все еще саднило, словно кто-то прошелся по нему наждаком.

В этот момент Зая схватила фотографию и выставила ее перед собой, напоминая о главном аргументе и, собственно, о причине этого звонка. Однако Надя, словно не замечая снимка, продолжила разговор в духе светской беседы. Сказывалось влияние дяди Тома, который частенько напоминал ей о том, что собеседника надо сначала "подогреть" и расположить к себе, прежде чем вываливать на него поток информации или требований. Это внутри Наденьки вечно полыхало, отчего путались мысли и вылетали совсем не те слова, которые были необходимы. Странно, что раньше она этого не понимала.

— Прости, пожалуйста, если отвлекаю от работы, но мне очень нужен твой совет. Когда освободишься, то, пожалуйста… Мне очень нужно увидеться с тобой.

Зая закатила глаза к потолку и стала обмахиваться фотографией, будто веером, всем своим видом демонстрируя неприятие подобных реверансов.

— Я в квартире родителей, — продолжила Надя. — Нет-нет, ничего не делаю, никуда не лезу… Упаси господь! Даже за руль не сажусь! Честное слово! Ты же знаешь, мне не к кому больше обратиться, чтобы спросить о Павле. — Она издала такой горестный вздох, что Зая испуганно посмотрела на нее.

Разумеется, у ее родителей были очень приличные знакомства среди врачей, но Наденька прекрасно осознавала, что обратись она к ним, слухи и разговоры будет уже не остановить. Кое-кто так и продолжает общаться с матушкой, и если ей донесут обо всем, то одному богу известно, как она переживет эту жуткую информацию. В любом случае, самой Наденьке будет не избежать перешептываний за своей спиной и жалостливых взглядов. Но это как раз полбеды. А вот здоровье Ольги Аркадьевны явно могло пострадать. Наде ведь все равно придется рассказать ей о том, что домик под Ялтой теперь под вопросом…

Нет, сначала нужно доказать невиновность Ржевского, чтобы не получилось, как в том анекдоте — ложки нашлись, а осадочек остался. А там уж как пойдет. Лишь бы Ржевский вышел из комы! Ей есть, что ему предъявить, виновен он или нет.

Ой, а если…

Наденька крепко зажмурилась и помотала головой, чтобы прийти в себя.

— Прости, Денис, ты что-то сказал, а я не расслышала… Ага, ага… — она опять отмахнулась от Заи, которая строила гримасы, пытаясь привлечь ее внимание. — Слушай, тут такое дело… Я думаю, что следствие идет не по тому пути. Я уже Залесскому говорила. Что? — она взглянула на экран. — Тебя плохо слышно! Але! Я кое-что нашла! Але! — Надя положила телефон, а поверх него ладони.

— Что он сказал? — голос Заи стал совсем тихим, будто она смирилась и приняла правила. Но уже через мгновение она протянула руки и, обхватив запястья Нади, воскликнула: — Что он тебе сказал? Он приедет?

— Приедет, — выдохнула Надя. — Через час или два, как получится.

Зая отпустила ее запястья и со стоном уткнулась лбом в столешницу.

— Надь, знаешь, на кого ты похожа? — пробубнила она.

— Догадываюсь, — криво усмехнулась Чарушина.

Церен подняла голову и тоже усмехнулась:

— На Фиону, невесту Шрека. Такая же зеленая. Иди, ложись, а я рядом посижу. Подожду твоего рыжего.

— Он не мой, Зайка.

— Твой, конечно, твой.

Обнявшись, они вернулись в гостиную.

Подложив подушку, Чарушина закрыла глаза. Под веками тут же горячо защипало.

Зая села по-турецки у нее в ногах и накинула на них обеих плед. Поглаживая Надю по колену, она тихо запела. Незнакомые слова сложились в монотонную мелодию, в которой, засыпая, Надя вдруг услышала завывание степного ветра, топот лошадиных копыт и шелест орлиных крыльев…

Глава 43

Надя не слышала звонок домофона, но, когда Зая осторожно слезла с дивана и на цыпочках вышла из гостиной, ее ступням стало холодно. Приоткрыв левый глаз, Чарушина лежала некоторое время, будто в прострации, пока не хлопнула входная дверь и не раздались приглушенные голоса.

Следовало встать и встретить Кораблева, но в голове царила какая-то муть, а руки и ноги не желали слушаться.