Комплот детей

Ленка уже взяла себя в руки, Игорь же чувствовал себя так, будто плавает в очень солёном и очень горячем море. Он повторил шутку про семейного психотерапевта, забыв, что она уже потеряла свежесть.

— Мы не в Америке, Гошик. Сами разберёмся.

Прижимая трубку к уху, она куда-то звонила. Игорь нахмурился, когда, заглянув в газету в руках жены, понял, что на том конце провода действительно частная психотерапевтическая служба.

— Скажешь им, что сын видел нашу семейную ссору?

Лена бросила на него укоряющий взгляд.

— Скажу, Гошик. Но не бойся, мамку твою они не отнимут. Мамка имеет свою голову на плечах и способна дать отпор любому вежливому психиатру, который захочет уничтожить наш семейный покой. А если он будет настаивать, ты просто набьёшь ему морду. Прямо как мне. Ведь правда?

Этот укол Игорь предпочёл пропустить. Он бы, конечно, предпочёл, чтобы уколы были вещественными, а не словесными. Да хоть прямыми в челюсть, в самом деле! Он вполне их заслужил.

— Может, это просто жар?

— Я померила ему температуру, пока ты наматывал на кулак сопли. Тридцать шесть и семь, всё в пределах нормы. Но в поликлинику на всякий случай тоже позвонила. Сказали, что педиатр подойдёт к вечеру. Слишком много сегодня вызовов.

Игорь потёр обожжённое запястье. Красноты там уже не было, волдыри так и не вскочили. Но всё же. Всё же…

— Тогда я, наверное, пойду в сервис. Ты же знаешь, как я не люблю врачей. Мужчина должен зарабатывать деньги, и всё такое.

Лена не стала говорить что-то вроде: «ты мог бы взять выходной», она нетерпеливо махнула рукой, мол — иди давай — и Игорь вдруг почувствовал обиду. Лицо женщины выражало крайнюю степень озабоченности, жилка на шее трепетала. Ссадина на щеке казалась росчерком нагретого металла в темноте. Какая же она сейчас красивая!

— Держи меня в курсе, — сказал Игорь и вышел, хлопнув дверью.

В подъезде он долго стоял, наблюдая, как из-под носа вырывается еле заметное облачко пара. Что бы ни случилось с пацаном, это случилось в момент, когда костяшки руки отца коснулись щеки матери. Внезапно Игорь подумал, что Кирилл каким-то образом знал, что отец оставит их с матерью в трудный момент. Хлопнет дверью, скажет: «держи меня в курсе» или что-то в этом роде, и преспокойно, как будто бы ничего не случилось, пойдёт на работу. Пацан просто смертельно обиделся, вот и все его проблемы. Педиатр тут не поможет. Поможет только хороший подзатыльник, или…

У Игоря закружилась голова. Он внезапно вспомнил, что со вчерашнего вечера ничего не ел. По дороге, на углу Димитрова и Московского шоссе торгуют прекрасной шаурмой. Как один мужчина может понять другого, если первый, тот, что помладше, жрёт как комар? Простая, вкусная, жирная пища — вот то единственное, что объединяет мужчин по всему миру. Ну, и ещё выпивка, но малой не дорос пока даже до пива. Может, в будущем они отлично поладят, пропуская по кружечке каждый вечер… в будущем — но не сейчас. Сейчас он, Игорь, должен тащить на себе эту неспособность поладить с сыном в одиночку.

Игорь нажал на кнопку вызова лифта и не отпускал до тех пор, пока двери не разъехались. Внутри его ждала прекрасная компания: Семён Владимирович с девятого этажа, потный усатый мужик с вечно багровой шеей и не выдерживающей давление живота рубахой. Сейчас, зимой, живот напирал на куртку, наверное, пятьдесят второго размера, делая её похожей на хорошо накачанный мяч. Жена всегда покупала Семёну Владимировичу одежду на пару размеров меньше в надежде, что он сядет на диету. Игорь сам видел, как сосед недели две назад относил эту самую куртку в ремонт — молния лопнула, не выдержав напора, а Семён Владимирович не лопнул — всё ещё держится и поглощает в немеренных количествах свиные рёбра. Игорь был страшно рад соседству. Вот уж кто непременно поймёт и, возможно, даже успеет выслушать за секунды, остающиеся до выхода…

Он открыл рот чтобы поздороваться, и только тут понял — случилось что-то серьёзное. Шея здоровяка была как снег, а взгляд… взгляд — натурально бешеный.

— Владимирович… ты в порядке? Что? Сердце?

Игорь сорвал шапку и стал торопливо нагонять воздуха в лицо соседа, но тот отстранил руку с головным убором.

— Нет, Игорёк. Всё кончено. Иринка…

Ага, значит, дочь. Ох уж эти детки. Какие-то проблемы. Серьёзные? Игорь вгляделся в лицо Семёна и понял: серьёзнее некуда.

— Она погибла. Выбросилась из окна сегодня ночью, пока мы… пока нас не было дома. Разбилась насмерть. Сейчас едем в морг.

— Хочешь, напьёмся? — спросил Игорь, шевеля пересохшими губами, но Семён Владимирович, дыша так, как будто у него в животе огромный износившийся уже порядком паровой механизм, вышел из лифта.