Комната страха

– Вы наблюдательны, – похвалил Дмитрий Сергеевич. – Михаил, покажи, что нашел Иконников.

– Иконников – это один из полицейских, что сопровождали господина Козловского? – спросила я.

– Совершенно верно.

– Мы видели, как он что-то поднял из снега, но я решила – окурок.

– А вот и нет, – сказал Михаил, положив на стол перед нами на клочке бумаги, в которую он был прежде завернут, кусочек свинца. С крупную фасолину размером и с грубо сделанными на нем шипами. Наверное, просто кусачками надкусывали и загибали небольшие кусочки от основного снаряда. Что это был снаряд, я догадалась сразу, неясно было, из чего его выпустили.

– Вы руками не трогайте, он чем-то жутко едким вымазан, – предупредил Михаил. – Иконников укололся, так у него до сей поры палец распухший. Зато сразу все стало ясно. В лошадь выстрелили, что само по себе причинило ей боль. Да еще и жечь ранку начало. Кстати, не зная, что искать, вернее, не зная, что необходимо осмотреть лошадь самым тщательным образом, такую небольшую ранку и не заметили бы.

– Но из чего стреляли? Выстрела ведь не было! – спросила я.

– Стреляли из рогатки, – ответил Дмитрий Сергеевич.

Я посмотрела с непониманием.

– Это такая… – стал объяснять Михаил, подыскивая нужные слова, – праща. Делается из деревянной рогатины и резины…

– Все. Припомнила. Только у нас ее чаще именно пращой называют. Полагала, что это детская игрушка.

– Как приятно порой услышать, что вы чего-то да не знаете! – засмеялся Дмитрий Сергеевич. – Рогатка весьма грозное оружие. Особенно если вот таким снарядом из свинца или меди выстрелить. Стрелок был в этом деле мастер. Но вот эти шипы, видимо, заставили его один из снарядов выронить, возможно, сам укололся, возможно – просто зацепился за шип рукавом, вытаскивая эту пулю из кармана, да обронил. А тот снаряд, что в лошадь попал и едва не стал причиной если не гибели, так серьезных ранений, затерялся в снегу, хотя его там на мосту также пытались отыскать со всем тщанием.

– Постойте, вы сказали, что стрелок был мастером? – заинтересовался Петя. – Стало быть, его опознали? Поэтому господин Иконников не стал его преследовать?

– Поэтому. Найти его не составит труда, да и нашли уже. А на свободе он нас выведет на того, кто все это придумал и организовал.

– Разве не господин Ольгин придумал? – удивился Петя.

– Ну придумать мог и он. Даже скорее всего это его выдумки. Но кто-то должен быть главным при его отсутствии.

– Возможно, что мы его уже знаем! – воскликнул Андрей Иванович и умолк.

Дмитрий Сергеевич глянул на него с легким осуждением. Понятно, что абсолютно всем с нами делиться не хотели или не могли, пусть и обещали. Впрочем, в обещании про всю информацию ничего не говорилось.

– Хорошо, Андрей, – после краткого раздумья сказал Дмитрий Сергеевич. – Раз уж обмолвился, рассказывай про госпожу Волгину. Но имя организатора мы до времени нашим помощникам сообщать не станем. Прошу не обижаться.

Последние слова были адресованы нам с Петей.

– Мы не обижаемся, мы все понимаем.

– Так вот о госпоже Волгиной, – сказал Андрей Иванович. – Нужно объяснять о ком речь?

– Нет, – сказала я. – Вчера Андрей Андреевич Козловский называл имя своей случайной знакомой.

– Эта случайная знакомая – известная авантюристка, и знакомство их было не случайным. Но перед законом она всегда была чиста. Чтобы эту чистоту соблюсти и далее, пригласила вчера к себе в больничную палату следователя. К сожалению, просьбу передали не нам.

– Отчего к сожалению? – не удержался от вопроса Петя.

– Оттого, что следователь пришел в больницу официальным образом, в мундире и ни от кого не скрываясь. Так что о беседе этой известно не только нам, в этом можно не сомневаться. А о характере разговора тем людям догадаться не сложно. Рассказала же госпожа Волгина следующее. Накануне в ресторане «Славянский базар» у нее завязалось знакомство с неким господином, представившимся явно вымышленным именем. Тот с ходу сказал, что знает ее нужду в деньгах и предложил двести рублей лишь за то, чтобы она заманила некоего господина в указанное место. Цель называлась, можно сказать, благородная. Господин из ресторана виноват перед другим господином, но не имеет возможности объяснить, что вина его случайна, так как ему отказывают во встрече. Госпожа Волгина согласилась с легким сердцем.

– Но когда сама же пострадала, то поняла – все не столь невинно, как она предполагала, – включился в рассказ Михаил Аполлинарьевич. – И предпочла сама заявить в полицию. Понимала, что мы сами к ней явимся, но опередила нас.

– Похоже, она на самом деле не знала подлинного замысла, – сказал Петя. – Ведь единственной пострадавшей оказалась она сама.

– Скорее всего, так оно и есть, – согласился Андрей Иванович. – Пусть это и неважно. Но вот этот открытый ее разговор со следователем спутал нам все карты. Следующего покушения нам теперь ждать и ждать.

– Почему?

– Не так глуп тот господин, что все эти покушения здесь организовывал. Понять обязан, что раз нам стало многое известно, то он должен хотя бы на время затаиться, спрятаться в норе поглубже.