Комната страха

– Осторожнее, мадам. Все, кто будет нынче вечером пользоваться вашим гостеприимством, участвуют и в заседаниях тюремного трибунала, – мягко прошелестел он, закончив беседу, и вышел из лаборатории, не заметив холодной улыбки, которая мертвым цветком расцвела на ее лице.

Глава 13 Месть Сеньоры

Прибыла карета с гостями. Шумной группой они проследовали в гостевой зал с пылающим камином, из открытых дверей которого можно было наблюдать стол, заставленный посудой и стеклом. Основательно подкрепившись, решив текущие дела, они продолжили беседу, заметно оживившуюся под воздействием обильных возлияний.

Пока они ужинали, Сеньора была избавлена от необходимости постоянно присутствовать при этих разговорах, обнося всех блюдами и следя за своевременным наполнением тарелок и бокалов. Делала она это так незаметно и ненавязчиво, что ее почти и не замечали.

Она даже не пыталась постигнуть этих странных людей, казалось извращенно понимавших все основные принципы существования человека и общества. Когда она вернулась с десертом, все перешли к камину и закурили трубки, продолжая те же прения, приводя, видимо, давно уже ставшие привычными аргументы и контраргументы. Каждый из них видел себя поборником прав и спасителем третьего сословия, еще недавно бесправного и безголосого, а теперь обретшего рупор в их лице.

– Вспоминаю, каких трудов нам стоило обратить в нашу веру косные корпорации. Все, кроме судейских и врачей, разумеется. – Морелле, вольготно расположившись в центральном кресле у камина, пускал облака пахучего дыма в потолок. – Даже методы, так хорошо зарекомендовавшие себя в Дижоне и многих других городах, иногда с большими трудностями помогали добиться требуемого результата на выборах или ассамблеях здесь. А все оттого, что слишком уж отсталая у нас провинция и город чересчур мал для подлинно активных действий.

– Вчера, попробуйте-ка представить, ко мне пришли с жалобой. Жители улиц, прилегающих к центральной площади, видите ли, недовольны смрадом, распространяемым от гильотины. За последнее время крови скопилось там чрезмерно, что и потревожило горожан с нежным обонянием! – Арну, еще совсем юный, но активный член кружка, принимал живейшее участие в работе городского совета, уже был замечен Конвентом и нетерпеливо ожидал со дня на день приглашения в Париж для более ответственной должности. Это был чрезвычайно живой молодой человек, большой щеголь и нуждавшийся по сему в больших доходах, о чем неустанно напоминал почти на всех заседаниях совета.

– И что же вы на это им ответствовали, дорогой друг? – поинтересовался слегка ироничным тоном Буланже. Он точно знал, какие доносы писали участники этого ужина друг на друга, и примерно догадывался, какими пасквилями на его счет снабжали Конвент.

– Что если революции будут нужны реки крови, мы не остановимся на достигнутом, намекнув, кстати, кто именно будет источником этих самых рек! – ответил Арну, вызвав всеобщий, громкий смех.

Наконец утомившиеся гости стали прощаться, говорливой группой перейдя к карете, а затем и отъехали восвояси. Сеньора стала ждать. По всем расчетам, роковая минута должна наступить уже совсем скоро. Боясь кощунства, она, как ни желала, все же отказалась от молитвы. Часы пробили полночь. Пора.

Взяв свечу, она пошла в дом. Идя по коридорам, не испытывая ни страха, ни беспокойства, полностью отдавшись воле Провидения, она двигалась плавно и неслышно. Как призрак, проскользнув мимо мертвых и темных помещений, остановилась у лучшей гостевой спальни, которую выбрал Буланже. За дверью не раздавалось ни звука. Глубоко вздохнув, она медленно вошла в затемненную комнату, которая предшествовала самим покоям с огромной кроватью, увенчанной балдахином.

Отдернув тяжелый занавес, она, вздрогнув, сразу же наткнулась на широко раскрытые глаза Буланже, блестевшие в неверном свете ее свечи. Не обращая более на него внимания, Сеньора поочередно зажгла свечи в канделябре, стоявшем у кровати. Все движения ее были спокойны и неторопливы. Закончив со свечами, она всмотрелась в лицо неподвижного Буланже. Удовлетворенно кивнув, прошла к бюро с аккуратными стопками бумаг и отыскала нужные документы. Затем вернулась к кровати и присела в кресло напротив.

– Думаю, вы уже догадались, в чем дело. – Она говорила, не скрывая презрения, но с достоинством и почти бесцветным голосом.

– Что вы затеяли? – с трудом ворочая непослушным языком, спросил Буланже. Он был уже достаточно напуган, это было заметно по тому почти животному ужасу, который плескался на дне его широко раскрытых немигающих глаз.

– И это вряд ли ускользнуло от вашей проницательности.

– Я все сделаю, только умоляю, пощадите!

– Говорите правду.

– Хорошо, хорошо, но поклянитесь, что пощадите меня. – Столь страстные слова составляли странный и страшный контраст с абсолютной неподвижностью всего тела. Только глаза дико вращались, рискуя вылезти из орбит, да едва заметно шевелились губы.