Комната шепотов

До городка Доменная Печь в штате Кентукки было далеко, но из-за программы распознавания лиц, установленной на камеры аэропортов и железнодорожных вокзалов, Джейн опасалась пользоваться этими видами транспорта, которые позволили бы сократить время пути. Свои волосы она коротко остригла и теперь надела каштановый парик и контактные линзы, придававшие глазам зеленоватый оттенок, а кроме того, воспользовалась косметикой, которая обычно ей не требовалась. Но несмотря на эти поверхностные изменения, программа все равно идентифицировала бы ее по уникальным параметрам, формам частей лица и их соотношению. При путешествии самолетом или поездом ей грозил арест по прибытии – ее опознали бы через считаные минуты после отправления, если не раньше.

Джессика дала ей в дорогу термос с черным кофе и энергетические плитки с фруктами и медом, чтобы она могла лететь по дороге, подбодренная кофеином и сахаром. Антирадар вместе с лазерным спойлером позволяли не превышать максимально разрешенную скорость на участках, оснащенных радарами.

Исполненная решимости добраться до Флагстаффа в Аризоне за девять часов, Джейн оставила позади калифорнийскую часть пустыни Мохаве, проехала мимо кратера Писга, через горы Буллион, через пустоши, простиравшиеся на сто пятьдесят миль, достигла реки Колорадо, въехала в Аризону. Вдали виднелись крутые одиночные возвышенности, чуть поближе – скалы с ровными стенами, все вокруг заросло полынью и агавой. Джейн полагалась на карту и на собственный опыт. Она остановилась в Кингмене, чтобы заправиться, позавтракать и сходить в уборную.

Чтобы не падать духом, она слушала музыку: Бенни Гудмен, Арти Шоу и малоизвестный Тедди Уилсон, лучший пианист эпохи биг-бенда. Чем больше удалялась она от сына, тем меньше на ее настроение действовала танцевальная музыка. Засушливая пустынная земля, скальные породы, которые постоянно выветривались на протяжении десяти тысяч лет, места, где действовали разрушительные силы, вулканические и тектонические, – все это потребовало перехода к Бобу Дилану шестидесятых и семидесятых годов. Она добралась до Флагстаффа вовремя, в 4:05 дня, выиграв час при переходе с тихоокеанского времени на горное.

Девять часов довольно трудной езды. Но любое дальнее путешествие лучше начинать с однодневного марафона, пока грандиозность затеи еще не притупила чувства водителя. Она планировала добраться до Альбукерке – еще триста двадцать пять миль – и остановиться там на ночь, а если не удастся, заночевать хотя бы в Гэллапе, до которого оставалось сто восемьдесят семь миль.

Говорят, что человек предполагает, а Бог располагает, но то, что случилось затем и задержало ее, не было Божьим промыслом.

Джейн выпила все содержимое термоса и еще чашку кофе в Кингмене, но съела только одну энергетическую плитку. Она была довольно равнодушна к сахару, но жадно поглощала протеины. Съехав с федеральной трасы к огромной – размером с небольшой городок – стоянке для грузовиков, она заправилась, припарковала машину и зашла в ресторан, чтобы пообедать, хотя было еще рановато. Люди, работавшие на шоссе, ели в разное время, но обед в 4:15 был преждевременным даже для тех, кто составлял свое расписание по милям, а не по минутам. В пространстве, рассчитанном на двести человек, было около тридцати посетителей, и Джейн выбрала место не у стойки, а в полукабинете у окна. Оттуда хорошо просматривалась парковка, за которой громадные фуры направлялись к бензоколонкам.

Приветливая официантка принесла меню. Джейн заказала молоко, которым собиралась запить крепкое кислотопонижающее средство, и та поспешила прочь, всем своим видом говоря: «Вернусь через секунду». Видя, что за ней наблюдают трое мужчин, расположившихся за столиком близ центра зала, Джейн пробежала глазами меню, время от времени поглядывая поверх него – надо было выяснить, что именно могло их заинтересовать.

Они пили пиво «Коронас», закусывая цитрусовыми дольками, кукурузными чипсами и картошкой фри с сырной верхушкой. Всем троим было под тридцать. Ковбойские сапоги, мотоциклетные сапоги. На одном – черная куртка-варенка и такие же джинсы, на двух других – синие джинсы. У одного – бритая голова и серьга. У другого – бритые виски, шапка волос, монетка бороды между нижней губой и подбородком. Третий, с чистеньким лицом и прической, которую носили телевизионные дикторы пятидесятых годов, казалось, иногда находил выгоду в том, чтобы выглядеть как примерный прихожанин.

Слова, которыми обменивались мужчины, не долетали до Джейн. Но они то и дело разражались едким ржанием, презрительными смешками, особенно когда смотрели на Джейн. Можно было расслабиться. Они не нашли сходства между ней и самым разыскиваемым преступником из телевизора. Их интерес был исключительно сексуальным, и все это могло закончиться лишь разочарованием – чувством, наверняка знакомым всем троим. Скорее всего, перед ней были три бездельника, решившие начать субботний вечер пораньше, в надежде на какую-нибудь движуху, притом что день все равно завершился бы видеоиграми.