Комната шепотов

– Вы совершенно правы, – говорит стюард. – Мы можем встать в режим ожидания в международном аэропорту Рейгана, если хотите.

– Я дам вам знать.

Оставшись наедине с десертом и кофе, Хендриксон с удивлением вспоминает, как он был встревожен, даже выбит из колеи в бункере отеля, когда узнал, что вездесущая Джейн Хок побывала в Доменной Печи. На время ему показалось, что она воплощает некую сверхъестественную силу, которая явилась во плоти для исполнения какого-то закона природы и уничтожения всего аркадского, аватара, которую не могут одолеть никакие уловки, никакое оружие.

Но теперь ее засекли в Арканзасе, и она даже не подозревает об этом. Номер ее машины вскоре засекут где-нибудь еще, и Хендриксон приблизится к пониманию того, куда она держит путь. Она умна. Но никто не может быть настолько умен, чтобы долго не попадать в поле зрения многоокого современного государства.

Она совершила еще одну большую ошибку, связавшись с шерифом Тиллменом. Джейн лучше всего действует в одиночку: волчица, которая умеет ориентироваться по лунным теням даже при свете дня, одинокий хищник, которого так или иначе пристрелили бы, но теперь пристрелят раньше, потому что, к какой бы стае она ни прибилась, стая совершит больше ошибок, чем волчица, действующая сама по себе. У Хендриксона теперь есть поводок, на котором он держит женщин Тиллмена, хотя они об этом не догадываются, и когда они воссоединятся с шерифом, Хендриксон заполучит и его. А если в его руках будет шериф, вскоре он заполучит и Джейн Хок.

Беспокойство, которое он испытывал прежде, было преходящей эмоцией, возникшей, потому что он на короткое время утратил осознание неоспоримой истины: он и все аркадцы не только находятся на правильной стороне истории, но и могут переписать ту историю, которая была до них. Они вычеркнут из прошлого все факты и философские течения, которые сочтут неудобными для себя. Что касается будущего – истории того, что будет, – то они перепишут и его, день за днем, вплоть до вечности. Снова овладев истиной, он больше не способен воспринимать дурные предзнаменования.

Что до целебных средств, то самая эффективная их комбинация – оргазм, отличный обед, превосходное вино и обладание турбовинтовым самолетом, под которым в объятиях ночи распростерся весь мир.

22

В 4:20 утра четверга, после девяти часов спокойного сна, Джейн села на раскладушке, спустила ноги на пол. Она проснулась так же мгновенно и окончательно, как если бы над ее ухом прогремел выстрел. В последних сновидениях мелькнуло понимание того, что она упустила что-то в кентуккийском городишке.

Она пришла в ужас, увидев, до чего низвели жителей городка, и твердо решила освободить детей из заключения, а потому не учла, что обычных предосторожностей может оказаться недостаточно для этой Доменной Печи с ее странной обстановкой. Она дала поручение одному из опекунов детей уничтожить все видеозаписи в так называемой школе. Но что, если в самом городке имелись не только камеры для фиксации трафика?

Поскольку город был центром переделки людей, аркадцы, вероятно, следили за результатами эксперимента по установлению тотального контроля, чтобы усовершенствовать его в будущем. Доменная Печь, наверное, просматривается вся, до последнего квадратного фута. Джейн не заметила избытка следящих устройств, но сегодняшние камеры высокого разрешения были совсем небольшими и могли хитрым образом встраиваться в любой предмет: не исключено, что она прошла мимо них.

Она оставила свой «форд» в тихом жилом квартале, где ни одна камера не должна была зафиксировать, как она подходит к машине или выходит из нее. Но если они все же опознали ее автомобиль? Полицейские машины все чаще оснащались автоматическими устройствами распознавания номеров. Джейн могла передвигаться анонимно только до тех пор, пока они не знали марки и цвета ее машины, а также номера.

Ложась спать, она не сняла джинсы и свитер и теперь надела кроссовки, наплечные ремни с пистолетом и спортивную куртку. Четыре девочки по-прежнему спали без задних ног. Джейн вышла на тускло освещенную веранду и закрыла за собой дверь.

Оклахомская ночь была прохладной, ясной и тихой. Джейн осмотрела парковку, где было темнее, чем ей хотелось бы: нечеткие очертания машин, похожих на громадных свиноподобных животных, которые едят из кормушки. По улице медленно проехал грузовик с логотипом и названием молочной фермы на кузове. Подозрительно медленно? В наступившие времена ничто не было тем, чем казалось на первый взгляд, и даже грузовик молочников привлек внимание. Джейн проводила его взглядом, прислушалась – не прекратит ли шум двигателя затихать, не станет ли громче по мере возвращения машины. Но шум все удалялся и удалялся, пока не смолк совсем. На противоположной стороне улицы ничто не задело тревожной струны ее интуиции, и она поверила, что детям ничто не грозит.