Комната с белыми стенами

О, имейся у меня на каминной полке ряд восковых фигурок: Ангус Хайнс, Джудит Даффи и все те, что в один голос утверждали, будто вакцины – совершенно безопасная штука!.. С каким удовольствием я втыкала бы в них иголки, предварительно обмакнув их в цианистый калий! Впрочем, Лэнсу и Венди об этом лучше не говорить.

– Рей не винит Даффи за то, что та сочла ее виновной, – говорит Лэнс. – Она винит себя, что вполне справедливо.

Он так и сказал? И вообще, на чьей они стороне?

– Та попытка выброситься из окна, о которой вы только что говорили; Лори Натрасс якобы воспользовался ею, чтобы оболгать меня в какой-то статье…

– У Лори масса недостатков, но он не лжец.

Джулиан Лэнс наклоняет голову и смотрит на меня из-под седых бровей так, будто перед ним сидит самая большая дура во всем мире.

– Я не просил Рей изменить показания. До того, как мы предстали в суде, я слышал от нее лишь одну версию: мол, она девять дней отсутствовала дома потому, что Ангус воспринимал ее как вещь, ожидая, что она целиком и полностью возьмет на себя все домашние дела и заботу о Марселле. Когда же она вернулась, то обнаружила у себя дома его мать. Оскорбленная до глубины души, Рей выбралась из окна на карниз, лишь бы только не видеть ненавистной свекрови. Еще ей хотелось закурить, но она не хотела, чтобы ребенок дышал табачным дымом. – Лэнс жестом просит официанта принести счет. – Я нервничал по поводу того, как присяжные воспримут эту историю, но от нее было некуда деться. Мы знали, что обвинение наверняка поднимет эту тему. Со мной едва не случился сердечный приступ, когда Рей в качестве свидетельских показаний начала рассказывать совершенно другую историю о каких-то послеродовых трансах и потере памяти. Это была не просто ложь. Это была ложь, слушая которую, можно было легко поверить, что да, эта женщина убила обоих своих детей.

– Откуда вы знаете, что это была ложь? – спрашиваю я. – Что, если ложью была первая версия? Лично мне кажется именно так.

Почему мне такое раньше не пришло в голову, когда я впервые прочла статью Лори? Неужели любящая мать на девять дней бросит своего младенца, чтобы тем самым потребовать от мужа равного участия в домашних делах и заботе о ребенке?

Джулиан Лэнс и Венди Уайтхед обмениваются взглядами.

– Я знаю Ангуса Хайнса, – говорит Лэнс. – Венди тоже. Он наверняка взял на себя часть забот. По его словам, он так и сделал, и у Рей не было причин жаловаться.

– И что из этого?

– Это была не единственная ее ложь, – говорит Венди. – Полиции и Джулиану она сказала, что как только обнаружила, что Марселла не дышит, она якобы тотчас же вызвала «Скорую». В суде же Рей заявила, что сначала позвонила Ангусу и лишь затем вызвала «Скорую помощь». Проблема в том, что ее звонок Ангусу нигде не зафиксирован.

– Потому что она ему не звонила, – с нажимом произносит Лэнс.

Все понятно. Неужели в его глазах я такая дурочка? Что ж, придется внимательно прочесть протокол судебного заседания. Пока что я лишь быстро пробежала его глазами.

– Насчет Натаниэля она тоже солгала, – продолжает Венди. – Патронажная сестра пришла вскоре после того, как Рей обнаружила, что он не дышит, и вызвала «Скорую» – подчеркиваю, речь идет даже не о минутах, а о секундах. Так вот, Рей отказалась ее впустить. Лишь тупо смотрела на нее в окно. Не считая того, что патронажной сестре нет резона лгать, были и другие свидетели, которые слышали, как бедная женщина умоляла впустить ее и спрашивала у Рей, всё ли с ней в порядке.

– В суде Рей сказала, что якобы сразу впустила патронажную сестру. – Лэнс берет инициативу в свои руки. – Мы же знаем, что это не так. Перед тем как она открыла дверь, прошло десять минут, если не четверть часа.

Я чувствую на себе взгляды этих двоих и говорю, поднимая глаза от чашки с чаем:

– Ничего не понимаю.

– Вот и мы тоже, – улыбается Венди.

– Здесь точно что-то не так. Рей явно не хочет рассказать правду нам обоим, – говорит Лэнс. – Частично эта история и есть причина того, почему она так часто и очевидно лгала в суде. Пару раз она едва это сама не признала.

– Рей никому не сказала почему, – говорит Венди. – Ни Джудит Даффи, ни мне, ни Джулиану, ни родным. Сдается мне, она не сказала даже Ангусу, даже сейчас. Я уже смирилась с тем, что мне никогда не узнать правды. Мы все смирились.

– Мне кажется, она хочет поделиться ею с вами, Флисс, – говорит Лэнс со всей серьезностью. – Именно вас она выбрала себе в слушатели и готова поведать вам правду и только правду. Надеюсь, вы к этому готовы. Чего я не могу сказать о себе.

* * *