Читаем Комната полностью

Как будто в нормальное время нельзя службы проводить, когда сраная церковь хоть как-то обогревается. Обязательно заряжают с раннего утра, когда от мороза у всех шлюх на жопе иней. Или на сиськах, или где там еще. Насрать. По крайней мере не надо было петь иисус меня любит. Каждую, сука, неделю в воскресной школе поют иисус меня любит, и я это знаю, и прочую подобную хрень. Пиздец как любит. Иисус меня любит, и я это знаю. Взъебал я как-то народ с помощью того набора юного химика, который мне на рождество подарили. Эти бомбы-вонючки были офигенными. Воняли хуже жопы скунса. Опустошил целый кинотеатр Риджвэй, когда сунул их в вентиляцию.

Иисус меня любит – вот же чушь несусветная. Они едут по городу в своей сраной патрульной машине, обсуждая, как ловко они меня взъебали. Всем своим дружкам хвастают о том, как упекли меня за решетку. Раскатывают по городу, ржут как кони, тормозят женщин-водителей, угрожая им штрафами, если те не дадут им потискать их за задницы или сиськи. Высматривают дамочек помоложе, которые едут в машине без компании, чтобы потом, включив мигалку, прижать к обочине. А потом они вываливаются из своей говенной патрульной машины, поправляя свои фуражки и пистолеты и пиздуют вразвалочку, будто пара бабуинов, потом суют свои рожи в окно машины девушки и начинают грузить ее старым проверенным способом. Извините, мисс, но мы вынуждены попросить вас предъявить ваши права и документы на машину.

А в чем дело? Что не так, офицер?

Мэм, ваша машина, кажется,

попадает под описание угнанной несколько часов назад.

Но это какая-то ошибка. Это моя машина.

Тогда у вас не возникнет проблем с тем, чтобы это подтвердить. Вытащите, пожалуйста, ключ из замка зажигания и дайте его мне. Он светит фонарем на приборную панель и в лицо женщине, заглядывая ей в декольте, когда она наклоняется, чтобы вытащить ключ. Опускает луч фонаря чуть ниже, разглядывая ее стройные ноги. Потом светит лучом на ее документы и снова на ее лицо. Вы миссис Хагстром?

Да, офицер, так и есть. Но я не понимаю, каким образом – все в порядке, миссис Хагстром. Мы сейчас выясним, что к чему. Он возвращается к патрульной машине и наклоняется к окну. Что у нас в этот раз, Фред? Настоящая куколка, Гарри. 90–60–90 плюс офигенные сиськи и задница. Сколько ей лет? Тебе не похуй? Жопа у нее зачетная. Они ржут. Я поведу ее тачку, а ты следуй за нами. Туда, на холмы? Ага.

Он возвращается к машине и наклоняется к окну. Прошу прощения, миссис Хагстром, но есть кое-какие нестыковки. Боюсь, нам с вами придется проехать в участок и прояснить кое-что. Он открывает дверь и, навалившись на женщину, дает понять, что ей нужно пересесть. Однако мне нужно по дороге забрать мою дочь от няньки. Я правда не понимаю, в чем дело. Все нормально, миссис Хагстром. Много времени это не займет. Успокойтесь.

Перейти на страницу:

Все книги серии От битника до Паланика

Неоновая библия
Неоновая библия

Жизнь, увиденная сквозь призму восприятия ребенка или подростка, – одна из любимейших тем американских писателей-южан, исхоженная ими, казалось бы, вдоль и поперек. Но никогда, пожалуй, эта жизнь еще не представала настолько удушливой и клаустрофобной, как в романе «Неоновая библия», написанном вундеркиндом американской литературы Джоном Кеннеди Тулом еще в 16 лет.Крошечный городишко, захлебывающийся во влажной жаре и болотных испарениях, – одна из тех провинциальных дыр, каким не было и нет счета на Глубоком Юге. Кажется, здесь разморилось и уснуло само Время. Медленно, неторопливо разгораются в этой сонной тишине жгучие опасные страсти, тлеют мелкие злобные конфликты. Кажется, ничего не происходит: провинциальный Юг умеет подолгу скрывать за респектабельностью беленых фасадов и освещенных пестрым неоном церковных витражей ревность и ненависть, извращенно-болезненные желания и горечь загубленных надежд, и глухую тоску искалеченных судеб. Но однажды кто-то, устав молчать, начинает действовать – и тогда события катятся, словно рухнувший с горы смертоносный камень…

Джон Кеннеди Тул

Современная русская и зарубежная проза
На затравку: моменты моей писательской жизни, после которых все изменилось
На затравку: моменты моей писательской жизни, после которых все изменилось

Чак Паланик. Суперпопулярный романист, составитель многих сборников, преподаватель курсов писательского мастерства… Успех его дебютного романа «Бойцовский клуб» был поистине фееричным, а последующие работы лишь закрепили в сознании читателя его статус ярчайшей звезды контркультурной прозы.В новом сборнике Паланик проводит нас за кулисы своей писательской жизни и делится искусством рассказывания историй. Смесь мемуаров и прозрений, «На затравку» демонстрирует секреты того, что делает авторский текст по-настоящему мощным. Это любовное послание Паланика всем рассказчикам и читателям мира, а также продавцам книг и всем тем, кто занят в этом бизнесе. Несомненно, на наших глазах рождается новая классика!В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Чак Паланик

Литературоведение

Похожие книги