Комната 15

Торопливо включаю свой компьютер и снова открываю короткие заметки, сделанные Р. Ищу в них фамилии Гарднер, Хаскинс, Уинстэнли… В основном заметки посвящены оперативным совещаниям, но остальные изобилуют загадочными ссылками и сокращениями. Теперь до меня наконец доходит, почему я так мало понимал утром. Р. шифровал свои записи, сознавая, что с ними может ознакомиться любой, кто обладает соответствующим допуском.

Снимаю трубку. Джерри не говорил, что мне нельзя звонить в дежурную часть и узнавать последние новости. В голосе ответившего детектива-констебля сквозит легкое удивление. Он шотландец, его фамилия Андерсон, и он заступил на дежурство сегодня после обеда. Констебль говорит, им сказали, что я заболел, без указания подробностей. Я принимаю его пожелания скорейшего выздоровления и спрашиваю, что нового. Андерсон докладывает, что следователи закончили опрос соседей Кристал по поводу событий прошлой ночи, но никто ничего не видел и не слышал.

Да, и еще – Джерри поставил во главу следственной группы нового человека: детектива-сержанта Дэйва Хаскинса.

– И еще вас разыскивает какая-то детектив-инспектор Уинстэнли, – добавляет Андерсон. Я напрягаюсь и как можно небрежнее спрашиваю о подробностях. – Это все, что я слышал, сэр. И еще Уинстэнли, вероятно, сейчас в участке, так что, если хотите, я могу вас с ней соединить.

Я отказываюсь, кладу трубку и выглядываю в коридор. Пусто. Снова закрываю дверь, отпираю ящик стола и достаю пакет с дневником Эми Мэттьюс. Я не могу оставить дневник здесь, чтобы Уинстэнли обнаружила его с потенциально инкриминирующей записью об «Р.», последней, сделанной Эми перед смертью. Кладу дневник на пол, чтобы не забыть захватить его перед уходом, затем возвращаюсь к компьютеру и заново пересматриваю заметки, в которых для меня нет никакого смысла. Я уже собираюсь сдаться, когда с удивлением нахожу заметку, в которой для меня есть смысл.

Распечатываю ее и кладу на пол. Не понимаю, как я мог написать такое. Но я это написал.

У меня остается всего пять минут до встречи с Бексом, но я должен попробовать заглянуть еще в одно место, поэтому быстро спускаюсь на второй этаж и подхожу к кабинету Джерри – к кабинету, который когда-то, много лет назад, занимал мой отец. Дверь заперта, свет внутри не горит. Еще через две двери – маленький кабинет, который Джерри выделил Дэйву Хаскинсу. Я легонько стучу в дверь, затем поворачиваю ручку. К моему удивлению, дверь не заперта. Я вхожу в кабинет, не зажигая свет, и осторожно закрываю дверь за собой.

В кабинете царит относительный порядок. В полумраке я различаю на полке три книги по уголовному праву. Две пустые коробки для папок. На письменном столе две фотографии Хаскинса и его подруги в простых серебряных рамках. Хаскинс худой, светловолосый и смущенный; его подруга полная, рыжая и уверенная в себе. Они идеально дополняют друг друга.

Пробую ящики письменного стола, но они, разумеется, заперты. Я ищу в тех местах, где может лежать ключ. Наклоняю растение в цветочном горшке и заглядываю под корни, но там нет ничего, кроме земли, часть которой просыпается на плитки пола. Я ругаю себя за неловкость и, как могу, собираю ее. Вынимаю фотографии из рамок: снова ничего. Энергично перетряхиваю по отдельности все книги, но из них высыпается только пыль.

Смотрю на пол просто по той причине, что больше смотреть не на что, но теперь мне кажется, что в плитках есть нечто примечательное. Они стандартные, серо-голубые, грубые, однако даже в полумраке я могу разглядеть, что четыре из них светлее; их, вероятно, заменяли. Кто будет заменять четыре плитки в таком кабинете? Поэтому я по очереди поднимаю плитки и под третьей нахожу ключ от письменного стола.

– Что ты делаешь, твою мать? – громко спрашивает Джерри.

Я застываю в ужасе, пытаясь придумать какое-нибудь оправдание, но тут до меня доходит, что дверь в кабинет по-прежнему закрыта. Из коридора доносится голос другого мужчины – Хаскинса. К ним присоединяется женщина, и по телевизионным интервью я узнаю Уинстэнли.

Дверь открывается. Я стою посреди кабинета, по-прежнему сжимая ключ. Но Хаскинс смотрит назад и не оборачивается. Я слышу голос Джерри, говорящего, что у них нет времени. Хаскинс снова закрывает дверь. Голоса становятся приглушенными и неразборчивыми, рядом открывается и захлопывается другая дверь. Приоткрыв дверь кабинета Хаскинса, я вижу, что у Джерри в кабинете зажегся свет. Торопливо отпираю стол Хаскинса и нахожу аккуратно сложенные папки. Все это не имеет для меня никакого значения, кроме двух папок, обозначенных «Каунас» и «Вильнюс».

Я забираю их, запираю стол, возвращаю ключ под плитку пола и выглядываю в коридор. Голоса в кабинете Джерри по-прежнему остаются приглушенным бормотанием, поэтому я подхожу ближе в надежде что-нибудь уловить, и тотчас же Джерри произносит мою фамилию. Уинстэнли смеется и отвечает что-то неразборчивое. Я делаю еще два шага, и Хаскинс говорит: «Зачем ждать?» После чего Джерри объясняет Уинстэнли, как найти мой кабинет.