Комната 15

Я смотрю ему в лицо.

– Ты сказал, что доверяешь всем в своей команде.

– Я по-прежнему не отказываюсь от своих слов.

Оглядываюсь по сторонам в поисках личных вещей, которые помогли бы составить впечатление о том человеке, который здесь живет, но их очень мало. Я насчитываю шесть книг на английском и с десяток компакт-дисков – насколько я понимаю, с литовским панком, – с обложек которых смотрят хмурые подростки. В шкафу в спальне кое-какая скомканная одежда, в основном футболки с портретами рок-групп. Я перебираю их, затем раздраженно отбрасываю в сторону.

О’Ши стоит, опустив плечи, скрестив руки на груди и стиснув зубы, и смотрит на своих констеблей. Бекс находит шесть писем, доставленных авиапочтой из Вильнюса; все они написаны аккуратным почерком, кириллицей. В первое вложена фотография – хорошо одетая женщина средних лет машет фотографу. Предположительно, тетка, воспитавшая Джавтокаса. Она стоит на площади, освещенная зимним солнцем, с бесконечно гордым выражением на лице.

Вокруг меня полицейские выдвигают ящики и выбрасывают на пол то, что находят в них, шумно обмениваясь всеми похабными шутками про Восточную Европу, какие только приходят им на ум.

– Вот это нужно передать переводчику, – говорю я, протягивая О’Ши письма.

Тот в ответ сообщает мне, что в квартире не нашли ни зубной щетки, ни бритвенных принадлежностей, ни компьютера.

– Мы запросим данные по городскому телефону, но я готов поспорить, что ваш знакомый не пользовался им уже несколько месяцев. – О’Ши сверкает взглядом на пустые деревянные полки так, словно испытывает к ним лютую ненависть.

Я ничего не могу ему ответить.

Бродя по квартире в поисках хороших новостей, мы находим в спальне Бекса, который сидит на корточках рядом с двуспальным диваном, неловко пытаясь достать завалившийся под раму клочок бумаги. Выкрутившись немыслимым образом, он кое-как достает кончиком пальца в перчатке до клочка и вытаскивает его. Изучив с одной стороны, переворачивает его – и заливается смехом, долгим и громким.

Листок чистый с обеих сторон.

Глава 28

Я прошу Бекса отвезти меня обратно в участок, чувствуя, как мрачная тревога снова отравой разливается по моей кровеносной системе. Выясняется, что, когда спешки нет, Бекс ездит неторопливо. Склонившись вперед к рулю, он аккуратно объезжает на минимальной скорости каждое пятнышко льда, а я тем временем звоню в больницу и спрашиваю, в каком состоянии Кристал и можно ли с ней поговорить. Медсестра-валлийка не желает со мной разговаривать. Я объясняю ей, что ее пациентка является важным свидетелем, но, похоже, ее состояние представляет собой государственную тайну, которую нельзя раскрывать даже полиции. Тогда я прошу соединить меня с дежурным врачом. На что медсестра категоричным тоном сообщает мне, что по воскресеньям дежурный врач лишь заглядывает в ординаторскую и в следующий раз появится здесь не раньше чем через час.

– В таком случае через час я сам загляну к нему, – говорю я.

Думаю о том, чтобы позвонить Лоре, но не нахожу ничего такого, что можно было бы сказать по телефону, и это помогает. Такого со мной прежде никогда не бывало – мне кажется, что кости у меня превратились в лед.

* * *

Когда мы возвращаемся в наш импровизированный штаб, я сразу же понимаю, что мне можно не говорить о провале облавы, поскольку Бэннон и Тоут уже всё слышали. Чарли Тоут спрашивает, удалось ли нам установить связь между Джавтокасом и братьями Клейза.

– Нет, – чувствуя себя глупо, говорю я. – Но даже если она и есть, мы все равно ничего не сможем доказать. Мы не сможем доказать, что Джавтокас пытался убить Кристал. Или, если он действительно пытался ее убить, что он также застрелил Эми Мэттьюс. Или что это как-либо связано с облавой в офисе братьев Клейза. – Я стараюсь обуздать свои мысли, свои сомнения и колебания и заняться расследованием. Вернуться к привычной рутине. Скрыть свои чувства. – Что мы можем со всей определенностью сказать о том, кто напал на Кристал? Давайте попробуем составить его портрет. Что это за человек, что нам о нем известно?

– Жестокий, – не отрываясь от компьютера, говорит Хелен Бэннон. – Свирепый. Он знал, что делал.

– Так, – говорю я. – «Он»? Мы уверены в том, что это мужчина? А не высокая, крепкая женщина? Почему ты так решила?

Бэннон не моргнув выдерживает мой взгляд.

– Все говорит об этом, сэр, разве не так? В больнице сказали, что рост преступника выше ста восьмидесяти сантиметров. Использовал кулаки и ноги. Этот человек знает, как бить, и он не сдерживался.

– Ну и все равно это могла быть женщина. Не делай скоропалительных выводов… Но продолжаем: каков мотив? Он или она сидит на наркотиках? Или дерется ради них? Или хочет за что-либо отомстить? Или этому человеку просто нравится избивать женщин? – Я хочу подтолкнуть Бэннон, подтолкнуть всю свою команду. У меня так мало времени… – Есть что-нибудь по пропаже рецептурных наркотиков в больнице?

Бэннон листает свою записную книжку.

– Ничего. Они говорят, у них не пропадал даже аспирин.