Комкор

Именно такими аргументами во времена формирования противотанковой бригады я убеждал своих подчинённых не паниковать во время воздушных налётов, особо упирая на то, что для уничтожения бронеавтомобиля в него надо сначала попасть, а попав, пробить его броню, да так пробить, чтобы 'заброневое воздействие' оказалось достаточным для поражения экипажа и механизмов. Бомбой в движущуюся цель попасть практически невозможно, а от осколков спасёт броня. Пулемётами поразить нашу бронетехнику нельзя, а стоявшая на вооружении немецких истребителей и штурмовиков пушка швейцарской фирмы 'Эрликон' (MG-FF) имела малую дульную энергию; вес её снаряда всего 115 грамм, и только при удачном попадании он мог поразить лёгкий танк или бронеавтомобиль, а достать таким образом Т-34 или КВ было вообще невозможно.

Теоретически своим подчинённым я это прочно вбил в голову, ну а на практике, на практике мои словесные наставления вряд ли смогут противодействовать всепожирающему инстинкту самосохранения человека; только немалый личный опыт даёт возможность продолжать хоть как-то мыслить под вой пикирующего Юнкерса, при реальной бомбардировке даже хорошо обстрелянный человек продолжает бояться. Вот, казалось бы, как меня дрючили, ещё в мою бытность в эскадроне, приучая к близким взрывам, а в этой реальности я уже на практике пережил несколько авианалётов, ну и что, разве перестал бояться? Ничего подобного - трушу как последнее чмо, аж до самой селезёнки пробирает вой пикирующего Юнкерса и кажется, что именно на меня упадёт бомба. Но бояться это одно, а впадать в панику - совершенно другое; только полученный жизненный опыт не даёт забыть всё на свете, а ещё, конечно, ответственность за жизнь подчинённых.

Когда Шерхан дополз до овражка, где я укрылся от бомбёжки, мне пришлось закончить пространные рассуждения по поводу того, насколько страшны эти воющие крылатые монстры, и я был вынужден подвинуться, чтобы старший сержант Асаенов не свалился мне прямо на голову. Наиль примостился рядом со мной в этом природном окопе, и я с ходу набросился на него с претензиями, как он смог проморгать появление самолётов противника. Перекрикивая вой Юнкерсов, а они уже пикировали на танки, я орал:

- Шерхан, какого хера ты не свернул в лес, когда заметил самолёты? Ни в жизнь не поверю, что такой прожжённый татарин как ты не засёк приближение Юнкерсов!

- Так, Юрий Филиппович, вы же сами говорили, что 'самолёт не попадёт бомбой в быстродвижущуюся мишень', вот мы и начали гнать, как только заметили этих 'лаптёжников'. А тут облом получился - на дороге пробка, вот и пришлось резко тормозить, а когда попытался свернуть, этот паркетник брюхом сел на маленький холмик; сами же видите, какие тут буераки!

Я не успел ответить Шерхану, так как в этот момент душераздирающий вой пикирующего Юнкерса оборвался взрывом, а затем совсем недалеко от нас раздался такой страшный грохот, как будто какой-то гигантский молот со всего размаху долбанул по здоровенной железяке. Естественно, я выглянул из нашего своеобразного бруствера, чтобы разобраться, что же там происходит, и кого на этот раз достала эта крылатая сволочь. В первую очередь, я кинул взгляд в сторону КВ, но никаких изменений в их состоянии не разглядел; как стояло три танка, так и стоят неповреждёнными, чего не скажешь о нескольких грузовиках, дымящихся неподалёку. Целёхонек был и наш БТ-20, ближе всех расположенный к этим дымящимся полуторкам, и был не просто цел, а ещё и продолжал вести интенсивный огонь по Юнкерсам. По самолётам стрелял и второй мой броневик, а вот трофейного грузовика с пленными, который должен был двигаться перед ним, я не увидел.

'А-а-а... гады, - завопило подсознание, - сволочи, уроды, накрыли мой трофей, да чтоб вам, в гробу икалось!' Мою ярость на несправедливость судьбы успокоил Шерхан. Он тоже высунул голову из нашего убежища, но, видимо, глядел совсем в другую сторону, так как только я начал мысленно проклинать немецких пилотов, снайперски попавших бомбой в грузовик, Наиль возбуждённо заорал:

- Товарищ комбриг, вон какая машина нам нужна, а не этот утюг на колёсах, который сел на брюхо на первой же маленькой кочке. Вон, ребята на трёхоснике заехали в лес и сейчас, под защитой деревьев, лишь поплёвывают, глядя, как нас тут валяют в грязи!