Комкор

Комкор

Олег Анатольевич Кожевников

26 июня 1941 года, Белостокский выступ. Начинается развал Западного фронта. Паника разрастается и вскоре в Белостокском выступе не останется никаких "частей и соединений", а только полумиллионная масса обезумевших, растерявшихся, паникующих и бегущих, куда глаза глядят, вчерашних гражданских людей, одетых в военную форму. Вот в такой ситуации в дело вступил комбриг Юрий Черкасов, а что из этого получилось, читайте в романе Комкор. Роман издан ИД"Ленинград", поэтому в соответствии с договором убираю 2/3 текста.

Кожевников Олег Анатольевич

  Комкор

E-mail: [email protected]

Олег Кожевников

Будущее в тебе - 3

Комкор

Аннотация: 26 июня 1941 года, Белостокский выступ. Начинается развал Западного фронта. Паника разрастается и вскоре в Белостокском выступе не останется никаких 'частей и соединений', а только полумиллионная масса обезумевших, растерявшихся, паникующих и бегущих, куда глаза глядят, вчерашних гражданских людей, одетых в военную форму. Вот в такой ситуации в дело вступил комбриг Юрий Черкасов, а что из этого получилось, читайте в романе Комкор.

Глава 1

Мой, весьма приятный и такой возвышенный сон, был прерван самым бесцеремонным образом - подчиняясь законам физики, а именно инерции при резком торможении автомобиля, я вдруг здорово приложился носом о переднюю облицовку салона опель-адмирала. Но на этом дело не закончилось, автомобиль как необъезженный конь на родео продолжал бесноваться, заставив меня довольно сильно боднуть головой обшивку кабины опеля, и тут мозг взорвала просто какая-то какофония звуков, состоящая из треска пулемётов, неимоверного грохота и дикого пронзительного воя. Автомобиль остановился одновременно с, раздавшимся вдруг, оглушительным взрывом, и сразу хлынула волна из смеси омерзительных запахов жжёной резины, тряпья и горелого мяса. 'Воздушный налёт! - панически завопил внутренний голос. - Срочно сваливай из этой мышеловки!' Я, практически ничего не соображая, на инстинктах, распахнул дверь автомобиля, рыбкой нырнул в придорожную пыль и тут же, на четвереньках, засеменил в сторону канавы, находящейся метрах в десяти от меня. Скатившись по откосу этого неглубокого оврага, я вжался всем телом в его дно и наконец-то смог перевести дух.

В голове немного прояснилось, и стали проявляться разрозненные кадры из того калейдоскопа картинок, которые, несмотря на всю жуть произошедшего, смогло зафиксировать моё периферийное зрение. Вот, что-то дико орущий Шерхан распахивает водительскую дверь и вываливается из шикарного салона опель-адмирала, а из образовавшегося распахнутого зёва резко дыхнуло смрадом смерти, и мимо промелькнула тень какого-то хвостатого чудовища; вот, в мою щёку впивается осколок от бокового стекла, в один миг разлетевшегося на мелкие кусочки; и вот уже я, совсем недавно поставивший со своей бригадой раком вторую танковую группу немцев, теперь тоже буквально на карачках, глотая пыль, позорно улепётываю куда подальше, от каких-то жалких самолётиков люфтваффе. Теперь, несмотря на недавние бравурные мысли, маршем стучащие в голове, моя самооценка резко понизилась; трудно было ощущать себя победителем и великим стратегом, забившись сусликом в какую-то грязную канаву. Однако злость на злодейку-судьбу заставила меня презреть страх и рефлекторное желание, вжаться как можно плотнее в землю; а ещё было беспокойство за Шерхана и за жизнь остальных моих спутников, поэтому, прислонясь грудью к скату оврага, я высунул голову наружу. Взгляд инстинктивно метнулся к трофейному опелю, но до него так и не успел добраться, так как я сразу увидел именно то, что хотел - Шерхан жив; и теперь судьба этой железяки меня мало волновала, всё остальное - дело наживное, у немцев ещё полным полно всяких интересных цацек. Спина моего боевого брата, а по совместительству водителя, ординарца и прочее-прочее, торчала метрах в пяти от меня, а голову он как страус пытался втиснуть в неглубокую борозду.

- Наиль, хорош задницу подставлять осколкам, быстро ползи сюда! - завопил я, перекрикивая треск пулемётных очередей, которыми щедро делились с немецкими стервятниками, сопровождающие нас, бронеавтомобили. Я дождался, когда фигура Шерхана начала шевелиться и всё внимание перевёл на действия немецкой авиации, а также, истерично долбящие из пулемётов в их направлении, наши броневики.