Комиссар, или Как заржавела сталь…

– Ну тогда землянку из берёзовых поленьев!.. – не унимался от новаторства идей молдаванин.

– Чтоб ты дрых в ней, как в берлоге, при отсутствии замполита!.. А я вкалывал за тебя и за того парня!.. – зло процедил Поденыч и сплюнул на пол Ленкомнаты… – Не слушай ты его, Борисов! Румыны – они все как цыгане…

– Сам ты! Обрезанец фридрихштрассейный!..

Если бы я с писарями не вмешался вовремя, началась бы «кабана-волчья» битва…

– Ладно!.. Ладно вам! Да успокойтесь, военные! Вы лучше ищите себе друзей!.. А враг сам вас найдёт!.. – растаскивая драчунов по углам, примирительно наставлял писарь Пурговский. – Ты вот лучше, Витя, расскажи про своих родителей… Как жизнь там у вас в Молдавии… Про Вовкин национальный колорит мы уже наслышаны…

Шуба дружелюбно обмяк. Вместо свирепости на лице расплылась косая глуповатая улыбка. Переминулся с ноги на ногу. Чесанул заскорузлой пятернёй затылок и, застенчиво хмыкнув, поведал:

– А чё рассказывать-то?.. Родители?.. Родители-то бодрствуют… А чё им сдеется-та?! Да они и старше-та меня на четырнадцать лет… Живут как все… – Витёк паузой потупился взором в пол и задумчиво растёр носком сапога опалок валявшейся спички…

– А что это значит, Виктор? Как все… – поинтересовался я.

– Как собаки… – коротко и без стесненья пояснил нам Шуба. И продолжил: – Шоферёжничает папашка-то, по виноградникам… А мамашка дома, по хозяйству… Да за младшими братьями и сёстрами присматривает… Шестеро пока, кроме меня…

Я отвернулся и сделал ложный чих в кулак, чтобы не сорваться в хохму. Пурговский, оборачиваясь ко всем, моргал глазами, немым вопросом распонимая услышанные обстоятельства (как это – старше на четырнадцать лет?)…

Вова стоял спокойно, слушая молдаванина, и по окончании его семейного монолога вежливым ёром, закругляя, вставился:

– Как трогательно… Я на казахстанском фронте и не такое видел!..

Ильяз Токбулатов в это время весь был занят собой и не обращал ни на кого внимания. Стоя вполоборота, сосредоточенно, штопором вихляясь задницей, втягивался в узко ушитые солдатские брюки, которые периодически надувались складками на ягодицах и начинали свисать мешочками при ходьбе…

«Стиляга, блин!..» – прошептал я, быстро окинув взором всех, и поторопил товарищей к выходу:

– Ну что… Пойдёмте на улицу, в курилку… И детально обсудим всё по полочкам…

К вечеру схематичный план с чертежами, пояснительной запиской в двух экземплярах был составлен. Один – в канцелярию командира роты, другой – замполита части…

Георгий Львович (Жора – наречённый погонялом военными части) долго рассматривал план и чертежи, крутя их и так и сяк. При этом, подсмеиваясь и зубоскаля матерным юморком, не то одобрял его, не то охаивал…

– Что-то не так, товарищ старший лейтенант?.. – не выдержав, спросил Леденцов и посмотрел на меня колким, ехидным взглядом:

– Это не очередная «Акула империализма», Борисыч?! И чё, думаешь, они справятся?!

– Кто они-то, товарищ старший лейтенант?..

– Шуба с Поденычем!.. Едрит твою задницу!.. Намеренно, комиссар, «не могу знать» включаешь?! Плацдармы к отступлению заранее подготавливаешь?!

– Так сами же говорили, что молдаванин за сутки венскую табуретку смастерит… А это не сложнее овощного ящика… Мне неудобно, Георгий Львович, вам… как это мягко выразиться…

– Неудобно, солдат, шинель в трусы заправлять!.. Ты мне эту витиеватость во взаимоотношениях со мной из головы выбрось! Себе же на благо!.. Хотел сказать, что я в технических чертежах ни в зуб ногой?! А-а!.. Чего замолчал?! Просто это очень мудрёно для армии, Борисов! В особенности для хмырей стройбата!.. Они же на лбу бюста Ленина напишут нехорошее слово! Отгрызут нос или ухо! На оформленных панно выцарапают: «Ишак-кишлак – ДМБ – Афоня»! В общем, как в уличном сортире!.. Для них, солдатушек, комиссар, весь дизайн сводится к покраске всего в тёмно-зелёный цвет! С приклеенными намертво учебными и агитационными плакатами… Чтобы можно было подкрасить и заменить, наклеить новое… Ладно, иди показывай и утверждай у замполита части! Уже два раза звонил, план твой испрашивал!..

В штабном кабинете замполит части, капитан Галкин Ефим Кузьмич, принял меня с суетной вежливостью, не дослушав и оборвав уставное приветствие:

– Давай, давай, Александр!.. Показывай скорее проект Вавилонской башни!..

Я было, раскрыв рот, недоумённо посмотрел на него…

– А-а… Пока ты шёл до штабу, Леденцов по телефону так обозвал твой проект… Только не башней, а новой Вавилонской акулой… Боится старлей… Хочет потише, поскромнее… Ну, давай, давай, бери карандаш, показывай узлы, детали, шестерёнки…

Разложив на столе схему Ленкомнаты и чертежи стендов, я стал пояснять, чего и как, отчего и почему, откуда и каким образом… На финальный десерт доклада оставил акцентированные нюансы планировки…

– Передовицу, надпись «Ленинизм – наше оружие!» сделаем большими объёмными буквами, имитированными под белый мрамор… Трибуну – из красного дерева, с золотистым гербом!..

Глазки капитана Галкина засверкали зайчиками, залысенный лоб покрыла испарина…