Комиссар Дерибас

— Слушай дальше, — продолжал Самсонов. — Ближайшей целью заговора была подготовка людей для переворота. Важнейшим средством они считали террор и диверсии. Они взорвали памятник Володарскому, организовали ряд покушений. Хотели совершить налет на поезд Красина и забрать золото и ценности. Организация готовила серию взрывов на Нобелевских складах, поджог 1-го государственного лесозаготовительного завода, убийство комиссара Балтфлота Кузьмина.

Главарь организации Таганцев вместе с бывшим князем Шаховским организовал в Петрограде и в Москве ряд банковских подпольных контор для подрыва экономики страны и реализации ценностей за границей. Критикуя стремление Колчака, Деникина и других белых генералов свергнуть Советскую власть с помощью империалистических государств, путем интервенции, Таганцев пришел к выводу, что нужно взрывать Советскую Россию изнутри, поднимать против нее народ, бунтовать! Представляешь себе?!

— Так ведь это новая тактика контрреволюции! И одним из проявлений этой тактики является антоновщина! — воскликнул Дерибас.

— Конечно же! — подтвердил Самсонов. — «Союз освобождения», являющийся кадетской организацией, имел чрезвычайно расплывчатую программу. Монархист Таганцев в целях привлечения социалистических групп выдвигает кронштадтский эсеровский лозунг так называемых «свободных перевыборов» в Советы. Представляешь, до чего дошли! Все заодно — монархисты, кадеты, эсеры! Они заявляют, что под «свободными» Советами признают сколоченные на их лад органы власти. Этот лозунг им был необходим, прежде всего, для отстранения от власти большевиков.

— Смотри, что делает контра! А ты говоришь — сиди дома. Да как я могу сидеть дома?! Давай мне поручения, Тимофей Петрович!

От Самсонова Дерибас прошел в свой кабинет. Вызвал начальника группы, рассказал ему о задании — организовать наблюдение за Федоровым.

— Держите меня все время в курсе событий.

— Хорошо.

Договорившись о некоторых деталях, Дерибас возвратился домой. Нина Ивановна уже пришла с работы.

— Где ты был?

— Заходил к Самсонову.

— Опять рвешься в бой! Ну хоть бы поправился как следует.

К ночи у Дерибаса разболелось бедро. Он выпил какую-то микстуру. Уснуть долго не мог. В голову лезли разные мысли, а главное — думал о предстоящем приезде в Москву антоновца и о встрече с ним Самсонова. «До чего же обнаглели! Не боятся ехать в столицу… Да-а, туго, видно, им. Ищут связей и поддержки. Сами по себе задохнутся и передерутся, как пауки в банке. Это ясно. Но для нас от встречи с Федоровым зависит многое!»

Проснулся рано. Было совсем светло. Сквозь прикрытые портьеры проглядывало солнце. Июньское утро было теплым. Оделся, сделал небольшую зарядку, такую, как научили его в госпитале: чтобы лучше работали суставы.

Пришел на службу раньше всех. Хотел познакомиться с накопившимися за время болезни материалами, посмотреть, нет ли чего нового из Тамбова. Услышал, как стали хлопать двери других кабинетов. Потом один за другим заходили сослуживцы к нему и задавали один и тот же вопрос:

— Ну как?

Всем Дерибас пожимал руки и шутливо отвечал:

— Лучше всех!

Разговаривал, шутил, а все время думал о Федорове: «Как он там? Взяли под наблюдение или нет?»

В час дня не выдержал, позвонил начальнику группы:

— Почему не звоните? Как у вас дела?

— Все в порядке, Терентий Дмитриевич. Ведем наблюдение, результаты доложим вечером.

— Приехал или нет?

— Приехал, приехал. Уже в городе.

Успокоенный Дерибас спустился в столовую. Она находилась на первом этаже. Народу было много, все друг друга знали, делились новостями, но Дерибасу разговаривать не хотелось. Да и рассказывать об операции он не мог, сел в угол за свободный столик.

— Что, Терентий Дмитриевич, невесел? — К нему подошел его старый друг Валерий Михайлович Горожанин.

— О, Валерий, садись. Ты почему здесь? И почему не зашел ко мне?

— Приехал только вчера и собирался зайти. Да вот увидел тебя здесь и рад встрече. Как нога?

— А-а… — Дерибас махнул рукой. — Болит. Еще, говорят доктора, долго будет болеть. Да не в этом дело… Работать надо.

— Это верно. Сейчас лезут все: от монархистов до эсеров, — чтобы спихнуть большевиков. За свою собственность они готовы нас вешать на деревьях, стрелять и бить.

— Ты прав… Как твои дела?

— На днях еду на Украину.

* * *

Записку с описанием наблюдения за Федоровым принесли только в одиннадцать часов вечера. Привычный лаконичный отчет, но как много он говорит чекисту! Дерибас сразу углубился в чтение.

Поезд из Тамбова прибыл в 11 часов 25 минут, с опозданием на 10 минут. Федоров Дмитрий Федорович, в дальнейшем Фараон, вышел из спального вагона последним. В руках у него был коричневый кожаный чемодан средних размеров.

Приметы Фараона: рост выше среднего, лет 50—52, волосы русые; небольшая, аккуратно подстриженная бородка, одет в темно-серый костюм в полоску; на ногах — черные полуботинки. Особых примет нет.

Фараон вышел на вокзальную площадь, нанял извозчика и приехал в Газетный переулок, где проживает его сестра. Пробыл там два часа. Вышел без чемодана. Пришел на Тверскую, шел медленно, рассматривая витрины магазинов.