Комендантский час

Свет фонаря на мгновение вырвал из мрака фигуру человека. Матово блеснул в его руке пистолет. Игорь выстрелил, и человек упал. Чердак гудел от выстрелов и сильных равномерных ударов. С лестницы пытались высадить дверь. Прячась за деревянными опорами, Игорь пошел на этот стук, пытаясь найти дверь. Наконец он нашел ее и рывком сбросил массивный металлический крючок. На чердак ворвались люди с винтовками. Видимо, Шарапов позвал на помощь военный патруль.

Теперь уже перестрелка вспыхнула с новой силой, но преимущество было на стороне нападающих.

Постепенно свет фонарей начал сходиться, как бы замыкая кольцо. Вот он осветил ящик с песком и человеческое тело, распростертое на полу лицом вниз. И еще Игорь увидел двух людей, стоявших с поднятыми руками. Все было кончено. Троих ракетчиков пули поймали в разных углах чердака, двое сдались. Но ни Мишки, ни Резаного среди них не было.

Костров

Он выстрелил всего один раз в Харитонова. Выстрелил в упор и увидел, как тот оседал у стены. С одним было покончено. Тогда Мишка вылез в окно, по водосточной трубе спустился на балкон пятого этажа и лег на холодный цемент. Он должен был ждать конца боя.

Широков

Как только на чердак ворвались солдаты и гулкие, тяжелые выстрелы трехлинеек на секунду перекрыли хлопанье наганов, он понял, что игра сделана. Пора уносить ноги. Широков вылез на крышу. Путь отступления был продуман заранее. Дом стоял буквой Г. Необходимо добежать до противоположного конца, а там спрыгнуть на крышу детского сада. Дело плевое, всего какой-то этаж, потом по трубе вниз. И ищите… Он так и сделал. Вылез и побежал по крыше, но, посмотрев на секунду вниз, увидел темную фигуру человека… И не увидел, а понял, что этот человек целится в него.

Тогда Широков, не останавливаясь, выстрелил несколько раз наугад.

Шарапов

Иван увидел человека, бегущего по кромке крыши. Железо гулко отвечало каждому его шагу. Шарапов вскинул наган, норовя срезать его, словно птицу, влет… Он не почувствовал боли. Просто увидел почему-то ярко вспыхнувшую звезду, потом грузно осел, подвернув под себя руку с револьвером, и щека легла на что-то мокрое и мягкое.

Муравьев

Сначала он закричал. Потом начал трясти Ивана за плечи. Игорь никак не мог поверить в смерть этого человека.

— Врача, скорее врача! — кричал он.

— Перестань, Игорь, — сказал Самохин хрипло, — перестань, слышишь. Ему врач не нужен.

— А-а-а! — простонал Игорь и тут увидел тех двоих с чердака, стоявших под охраной бойцов. Продолжая кричать, он повернулся к ним и рванул из кобуры наган: — Гады! Всех!

Но на него навалились, вырвали оружие. И тогда Игорь сел на землю и заплакал.

Данилов

Ивана Шарапова хоронили в последний день сентября. Он был прозрачным и ярким, этот последний день.

Могила Ивана оказалась под самой стеной, на старом, заброшенном участке кладбища.

Когда опустили гроб, на край могилы шагнул начальник МУРа.

— Товарищи! Мы хороним сегодня нашего боевого друга Ваню Шарапова, честного большевика, отличного оперативного работника и прекрасного человека. Наш фронт здесь, на улицах родного города. И на нашем фронте тоже есть потери, атаки и отступления. Иван Шарапов погиб, как настоящий чекист, заслонив собой родную столицу. Так вечная память герою и смерть фашистской нечисти!

Начальник стоял у могилы, а четверо милиционеров начали забрасывать яму землей.

Данилов слышал, как комья стучали о крышку гроба.

«Значит, ушел от нас Иван. Может быть, — думал Иван Александрович, — лучше было отпустить его на фронт?»

Нет, Шарапов был нужен здесь.

Данилов глядел, как быстро вырастает земляной холмик, как двое милиционеров устанавливают над ним простой деревянный памятник со звездой. В щемящее чувство тоски вмешалось совсем другое — злое и сильное. Он подумал о Резаном, но на этот раз подумал спокойно. Данилов ни на секунду не сомневался, что возьмет его через несколько дней. И это будут лучшие поминки по Ивану.

На кладбище сухо треснул залп.

Москва. Октябрь