Комдив. Ключи от ворот Ленинграда

Под самый конец артналета на восточный берег неожиданно выехали три танка с угловатыми башнями, в которых опытные фронтовики с ужасом узнали уже знакомые им непробиваемые «Духов-панцеры»[28] – КВ. Первым делом они расправились с уцелевшими пехотинцами и саперами. Танкисты даже не стали тратить на них снаряды, используя лишь пулеметы и гусеницы. По тем, кто в панике бросился в холодную воду, и вовсе не стреляли – из полутора десятков до берега добралось меньше трети, остальных накрыло минами. Вернувшись на возвышенное место, танки несколько минут спокойно, словно на полигоне, обстреливали переправу, предмостное укрепление и запруженное военной техникой шоссе, после чего столь же неторопливо убрались восвояси. При этом им удалось не только разнести обе береговые части будущего моста и большинство понтонов, но и повредить три танка и увенчанный решетчатой антенной командирский бронетранспортер, и сжечь пару грузовиков. Плотный ответный огонь никакого эффекта не возымел: наводчики танков и нескольких 3,7 cm Pak 35/36 клялись, что попадали в цель (что, собственно, подтверждали и наблюдавшие в бинокли офицеры), но бронебойные снаряды лишь оставляли вмятины или с искрами рикошетили от брони этих тихоходных монстров.

Общие потери среди саперов оказались не столь уж и велики, в основном за счет раненых и контуженных. Гораздо более тяжелым был психологический эффект: русские весьма недвусмысленно показали, что не позволят так просто переправиться через Лугу – и отошли. Ведя себя, словно твердо убежденный в своих силах хозяин, походя больно пнувший сапогом в бок посмевшую броситься на него озлобленную псину.

Пока саперы приходили в себя, подсчитывая потери личного состава и матчасти (с последней дело обстояло особенно плохо, проклятые большевистские наводчики постарались на славу, разнеся все, во что сумели попасть), командование вызвало авиа-поддержку. Зарвавшихся большевиков следовало проучить как следует. А парни из Luftwaffe более чем хорошо умели это делать. Не прошло и получаса, как над головами ровно загудели моторы подходящих с северо-запада пикирующих Sturzkampfflugzeug[29]. Провожая взглядами четко держащие строй бомбардировщики, немцы лишь злорадно скалились: сейчас обнаглевшие Иваны получат свое! По полной программе получат!

Получили. Вот только не Иваны, а те, на кого так надеялись прикрывавшиеся ладонями от бьющего в глаза солнца солдаты. До Ивановского – чуть более двух километров, так что рассмотреть происходящее, пусть и не во всех деталях, вполне можно. Не успели Ю-87 приготовиться к бомбежке и, разделившись на пары, начать пикирование, как с земли, заставляя развалить строй, затарахтели скорострельные автоматы и крупнокалиберные пулеметы местной ПВО. Как и накануне, вспухли в небе рваные облачка взрывающихся снарядов, понеслись в зенит тусклые в дневном свете росчерки трассеров. Рисковать наученные вчерашним опытом пилоты не стали, торопливо разойдясь в стороны с набором высоты. Впрочем, отступать никто не собирался: на пяти тысячах метров снаряды не столь и опасны, пулеметы – тем более, можно отбомбиться и отсюда, пусть и не столь прицельно. Куда-то да точно попадут: занятое русскими село достаточно большое и войск там полно.

Но буквально тремя минутами позже снова появились краснозвездные истребители, те самые «Крысы», как еще со времен войны в Испании называли гитлеровцы этот лобастый и юркий самолетик. Были ли это вчерашние знакомцы, чей аэродром авиаразведке так и не удалось обнаружить (а сам Hs-126 обратно не вернулся, оказавшись уже вторым потерянным разведчиком за два неполных дня), или какие-то другие, пилоты понятия не имели. Да и не было у них времени отвлекаться на сторонние мысли – противник атаковал грамотно, не подставляясь под пулеметы и пушки и по максимуму используя все скоростные и маневренные преимущества своих машин.

Чем закончилась бомбардировка и удалось ли пилотам вообще хоть куда-то попасть, наблюдавшие за воздушным боем бойцы Pionierbataillon, за последний час изрядно подрастерявшие былую уверенность в собственной безопасности, разумеется, не знали. Зато прекрасно видели, что обратно вернулось лишь пять Ju 87 из восьми. Двоих сшибли истребители, еще одного завалили зенитчики в самом конце боя. Большевики же потеряли всего один самолет, наискосок перечеркнувший иссиня-голубое августовское небо разлапистым дымным хвостом и упавший в лесу. Пилот успел выброситься из открытой кабины; его парашют, похожий на внезапно раскрывшийся на фоне небосвода белый цветок, отнесло куда-то на восток от Ивановского…